Звонок с того света - Наталья Александрова

– Куда уж хуже, – проныл подозреваемый, – хуже уженекуда... Вот ведь зараза Тонька, не иначе, она средство от тараканов в самогондобавляет!

– У меня тоже на этот счет имеются сильныеподозрения, – кивнул участковый с сочувствием и тут же спохватился: – Несбивайте следствие с толку, гражданин Сапрыкин! Колись, Игнат! Тебе за это,может быть, срок убавят...

– Ну, взяли мы это сельпо... – покаянно проговорилИгнат. – Да там и было-то всего ничего... подумаешь, водки пара ящиков дасигарет несколько блоков...

– Не пара ящиков, а ровным счетом десять, – строгопоправил его Иваныч. – И сигарет было не несколько, а целых пятьдесятблоков... А порошок стиральный забыл? А средство «Цунами»? А свечиароматические? А мышеловки артикул 42-34-Е? Слушай, Сапрыкин, зачем тебемышеловки-то понадобились?

– Да как-то так под руку попались... – уныло призналсяИгнат. – Сам не знаю зачем...

– Ладно, Сапрыкин, с этим вопросом мы еще разберемся. Сейчастебе другое дело светит, куда серьезнее...

– Не, Иваныч, если ты мне кассу леспромхоза шьешь, так этоты зря, меня тут тогда и близко не было...

– А, так леспромхоз – тоже твоя работа? – оживилсяучастковый. – Но я сейчас о другом. На тебе, Сапрыкин, убийство, а этосовсем другая статья и совсем другой срок...

– Убийство? – Игнат заметно побледнел. – Какое ещеубийство? Я что, вчера по пьяни Леху пришиб?

– Жив твой Леха, – успокоил его Иваныч, – жив,только с похмелья мается... А на тебе, Сапрыкин, убийство нового русского.Того, который на твоем старом участке дом выстроил!

– Чего?! – Лицо Игната вытянулось. – Знать ничегоне знаю! Я тут не при делах!

– Вчера, Сапрыкин, многочисленные свидетели видели, как выприходили к его дому и устроили там скандал, – включился в разговоркапитан Белкин.

– Ну, мало ли что скандал, – заныл Игнат, – я там,почитай, каждый день бываю, потому как он мне по жизни должен... Что ж мне его– каждый раз убивать?

– Каждый не надо, достаточно одного! – возразилучастковый. – Во всяком случае, мотив у тебя был...

– Какой еще мотив? – заныл Игнат. – Не знаюникакого мотива! У меня и в школе по пению твердая двойка была!

– Ничего, Игнат, ты у меня сейчас на пятерку запоешь! –заверил его Иваныч. – Признавайся – убил Баруздина?

– Вот те крест, Иваныч! – Сапрыкин ударил себя кулакомв грудь. – Не убивал я его, мамой клянусь! Зачем мне его убивать, когдамне там завсегда деньги перепадали...

– А где вы были сегодня с десяти тридцати до одиннадцатиутра? – осведомился Иван Петрович.

– С десяти до одиннадцати? – Игнат вылупился накапитана. – Так здесь был, в сарае, без этих... без задних ног валялся!

– Это может кто-нибудь подтвердить?

– Вот что, Петрович... – неохотно протянул участковый,наморщив лоб и почесывая затылок. – Чтото у тебя и правда невырисовывается... Я, конечно, человек маленький, только я Тонькин самогон знаю.Ежели они трехлитровую банку на месте оприходовали, а потом еще здесь добавили– он не то что убийство совершить, он до отхожего места самостоятельно дойти немог. Тонькин самогон, он ведь покруче этого... оружия массового поражения!

– Однако сейчас подозреваемый пытался совершитьпобег... – не слишком уверенно возразил коллеге капитан Белкин.

– Именно что пытался, далеко-то не убег! И потом – время-топрошло, он уж немного очухался, пришел в себя. А утром... утром он вряд ли начто был способен!

– А как же топор? – спохватился Иван Петрович. –На месте преступления обнаружен топор подозреваемого!

– Топор? – переспросил Иваныч. – Топор, это,конечно... Слушай, Сапрыкин, у тебя топор имеется?

– Топор? – подозрительно переспросил Игнат. –Топор-то имеется, как же без топора... без топора никак... без топора простомучеловеку невозможно...

– И на топорище ваши инициалы выжжены? – уточнилБелкин.

– Какие еще нициалы? – насупился Игнат. – Я насчетэтого никогда, вот хоть Иваныча спросите. Водку там или самогон – это конечно,а никаких таких нициалов...

– Я говорю, буквы на топорище выжжены? «И» да «С»?

– А, ну как же! – Игнат солидно кивнул. – Игнат,значит, Сапрыкин, а то ведь у нас народ такой – свистнут, потом ничего недокажешь... а так, если буквы, оно вернее...

– Значит, вы признаете, Сапрыкин, что это ваш топор? –развивал успех Иван Петрович.

– Ничего я не признаю! – возразил Игнат. – Нету уменя такой привычки признавать, чего не было! А топор этот у меня кто-то сперна той неделе, так что и буквы не помогли!

– Спер? – недоверчиво переспросил капитан. – Комуваш топор понадобился?

– Не скажи, начальник! Топор – он завсегда нужный, безтопора мы никуда...

– Ладно, Иваныч... – Капитан Белкин тяжеловздохнул. – Забирай всех троих по делу об ограблении сельпо, тут вроде всеясно. А насчет убийства... придется дальше разбираться.

Марианна Васильевна отлежалась, пришла в себя и сумелаприготовить обед. Конечно, без всяких кулинарных изысков – холодный борщ ижаркое, а на десерт – обычная клубника со сливками, Павел собрал корзиночку сгрядки.

Несмотря на уныние, царившее в доме, все его обитателиявились к обеду и кушали с большим аппетитом.

«Наверное, это от нервов, – думала Надежда, глядя какПетр Афанасьевич наворачивает жаркое, – а может, он решил отъестьсянапоследок, пока из дому не выгнали...»

Старик не вызывал у нее теплых чувств, однако было егожалко, как всякого пожилого, одинокого и неприкаянного человека.

Алиса к обеду переоделась в темненькое платьице, не слишкомкороткое, и задрапировала открытый вырез красивым золотисто-черным шарфом. Благодаряэтому она выглядела не так вызывающе.

Поначалу новоиспеченная вдова пыталась капризничать. Нехотяпохлебала холодный борщ и отдала Марианне полупустую тарелку. Затем отвела былоруку Марианны, когда та пыталась положить ей кусок жареного мяса, но столкнуласьс насмешливым взглядом Надежды, которым та хотела сказать, что если есть нехочется, то зачем тогда вообще в столовую приходить. Сидела бы в темной спальнеи предавалась скорби. Хотя никого в доме такое поведение не могло бы обмануть.Очевидно, Алиса поняла Надеждины выразительные взгляды и, несмотря на натянутыеотношения, не могла с ней не согласиться, так что взяла в руки нож и вилку иела как все.

Поведение ее очень подходило к характеристике, даннойПушкиным княжне Людмиле, когда ее похитил злой карла Черномор.

– Не стану есть, не буду слушать!