Взрослые дети нарциссов. Как исцелить травмы и научиться строить здоровые отношения - Шахида Араби

я чувствую оторванность от реальности и не в состоянии получать удовольствие от чего-либо, радоваться или видеть какую-либо цель. После травматической связи у меня начались проблемы сексуального характера (я была гиперсексуальна с очень раннего возраста). У меня возникли проблемы с идентичностью. Я бы все отдала за то, чтобы меня кто-то крепко обнял. Так много всего заперто у меня внутри. У меня такое чувство, будто я одноразовая вещь и что теперь все бессмысленно».

Мелисса, Лос-Анджелес, Калифорния

«Мне нужно было обрести уверенность в себе, стать сильнее, так как я получила травмы на всю жизнь. Трудно объяснить разницу между психически больным человеком и человеком, травмированным в психологическом и эмоциональном плане. Сверхнастороженность развилась, только когда я поняла, с чем имею дело. Это началось в 2015 году под воздействием триггеров, которые заставили меня осознать, что я всю жизнь подвергалась насилию. С декабря 2016 года я страдаю от невыносимого горя. Я совершенно обессилела. Меня мучают воспоминания, эмоциональные переживания из прошлого, помощи нет, денег нет, я как в заточении – потеряла всех друзей, потому что они нарциссические личности. Пытаюсь осознать, что была сексуальной рабыней с рождения до 2007 года. Но я художник. Мою карьеру многие саботировали, не давали мне профессионально развиваться. Несмотря на это, я все равно занималась искусством, теперь я делаю это, так сказать, тайком, потому что мой муж непременно позаботится о том, чтобы я не добилась успеха. У меня есть проект, и я молюсь о том, что однажды мне помогут его осуществить».

Надин

«Я никогда не доверяю собственной памяти».

Рей, Чикаго, Иллинойс

«Меня бесит, когда кто-нибудь старается объяснить мне, кто я такая! Слава богу, моя зависимость от спорта была вполне здоровой в отличие от всех остальных зависимостей. Сама себе причиняю вред, занимаясь самосаботажем, чтобы лишить себя всего хорошего в жизни (кнопка «я достойна» была ликвидирована). Мне очень трудно планировать свой день, так как я никогда не знаю, как буду себя чувствовать, буду ли способна вообще что-то делать. Я склонна легко отстраняться от реальности. Моя основная эмоция – смятение, невозможность справиться с чувствами.

До сих пор я иногда вспоминаю телесные ощущения из прошлого, у меня случаются приступы непереносимой тревожности и панические атаки, которые возникают как будто из ниоткуда! Я уверена, что причина в том, что я начала подвергаться абьюзу с младенчества, когда я еще не умела говорить и не понимала, что происходит в моей жизни. У меня очень чувствительная нервная система. Из-за комплексного ПТСР я иногда просыпаюсь по ночам каждые 20 минут, когда над домом пролетает самолет, и испытываю сильную боль в груди и панику. Это очень опасная ситуация, так как она медленно меня убивает.

У меня вечно были проблемы с тем, чтобы заботиться о себе; поскольку моей обязанностью было обслуживать мать и всю семью, я научилась думать о себе в последнюю очередь, и это перекинулось и на отношения с другими, и на работу, и даже на отношения в моей собственной семье. Я не могу принять решение, чтобы спасти собственную жизнь!

Элис Миллер говорит, что самая большая трагедия для переживших травму – привычка не доверять самому себе, своим ощущениям и собственному чувству реальности. Она формируется в результате массированного газлайтинга и очень мешает человеку определиться с чувством собственной идентичности. Хуже всего сомнения в самом себе и склонность без конца пересматривать свое прежнее мнение. Все это вместе показывает общую картину полной неспособности пережившего травму принимать решение – по любому поводу! Когда вы не можете доверять себе, вы не можете по-настоящему жить. Когда вы не доверяете себе, откуда вам знать, кому верить? Это похоже на попытку ориентироваться в море без компаса».

Кристал, Бербанк, Калифорния

«Неспособность следить за своим здоровьем надлежащим образом и в результате заработать хронические болезни».

Майк, Чикаго, Иллинойс

«Все мои проблемы – из-за моих родителей. У меня было два брака и отношения, длившиеся 22 года, которые я просто прекратила два года назад. Я привлекаю нарциссических типов. Все трое мужчин, с которыми я состояла в отношениях, были нарциссическими личностями. В начале года я рассталась с тремя друзьями. Всю свою жизнь я боролась с депрессией и тревожностью. Когда мне было под сорок, у меня произошел нервный срыв. Я страдала от суицидальных мыслей и мечтала умереть. Меня мучили ночные кошмары, но я никогда не помнила, что в них было. У меня действительно долго сохранялась травматическая привязанность, пока не умерла моя мать».

Лесли, Австралия

«Травматическая связь с партнером во взрослом возрасте».

Энни, Миннесота

«Мне трудно сблизиться с собственным ребенком; подружиться с кем-либо – целая проблема».

Ребекка, Великобритания

«У меня возникла травматическая привязанность к человеку, с которым я состояла в отношениях. Когда они закончились, я закрылась от всех, полностью ушла в себя больше чем на год. Я знаю, что причина кроется в моих отношениях с нарциссической матерью. У меня диагностировали некоторые аспекты пограничного расстройства личности, но это был не настоящий полный диагноз. Я научилась преодолевать поведенческие отклонения с помощью диалектической поведенческой терапии. По большей части. У меня не было детей, так как я не хотела превратиться в собственную мать.

Мое детство, отрочество и большая часть взрослой жизни прошли в размышлениях о смысле жизни и поисках ответа на вопрос: почему жизнь такая мучительная штука? Теперь все не так. Бывают болезненные моменты, негативные события и переживания. Но я могу проработать их. Но тогда, раньше, я не хотела жить… и я не хотела никому такой судьбы. Все мои эмоции были следствием отношения моей матери ко мне. Из-за отсутствия любви я чувствовала себя жалкой и бесполезной в этом мире».

Анастасия Вишневски, О-Клэр, Висконсин

«Как пограничная личность я была совершенно хрестоматийным примером, как в книгах Гундерсона и Крейсмана».

Надя

«Я поняла, что боюсь авторитарных мужчин. Если мне кажется, что сделала что-то неправильно на работе, я боюсь сказать об этом моему начальнику или другим коллегам-мужчинам. Я только сейчас начинаю понимать, что могу не опасаться неприятных последствий, которыми всегда угрожал мне отец».

Саманта

«С тех пор как я обнаружила, в чем моя проблема, моя жизнь просто замерла. Я не выхожу из дома. Я ни с кем не разговариваю и не хочу разговаривать. За последние 22 месяца, после смерти моего отца, у меня было три инсульта, и развилась злокачественная гипертония. Это время стало для меня настоящим кошмаром. Не знаю, можно ли назвать это самосаботажем, но я просто ничем не могу заниматься».

Лайза Д., Лексингтон, Кентукки

«Мой нарциссический отец страдал пищевой зависимостью – перееданием. Когда я росла, с едой в нашем доме творились странные вещи: мне кажется, я хотела много есть, чтобы быть как отец, а мама всегда старалась держать нас в узде, но ее попытки были не слишком активны и не очень помогали, так как она была в некотором роде пособником этой зависимости. Даже сейчас я стараюсь не есть, чтобы заглушить свои чувства. В двадцатилетнем возрасте у меня диагностировали базедову болезнь – аутоиммунное заболевание щитовидной железы, и я часто задаюсь вопросом, не связана ли она с теми условиями, в которых я росла.

Мой отец-нарцисс настаивал на том, чтобы я стала юристом и поступила на юридический факультет. Я так и сделала, но проработала юристом меньше года. Эта профессия совсем мне не подходила. С тех пор я сменила не одно место работы, часто я думаю, где бы я оказалась, если бы мне позволили сделать выбор самостоятельно. Я не в состоянии полностью расслабиться и постоянно размышляю о своих родителях и о том, как они себя чувствуют после моего решения ограничить общение с ними. Иногда я чувствую себя виноватой».

Энни, Новая Англия

«Отношения с токсичными людьми, неумение выбирать друзей и партнеров. Отчаяние».

Пи Джей

«Диссоциация, приступы, внезапные негативные воспоминания, соматические болезни. Порой диссоциация приводит к тому, что я просто выпадаю из реальности на короткое время. Кроме того, я замечаю, что говорю и делаю такие вещи, как будто я маленькая девочка, но не могу остановиться. В моей голове звучит “мой собственный” голос, спрашивающий меня: “Почему ты это делаешь? Прекрати немедленно!” Я не в состоянии справиться с этим».

Таня

«Повторяющиеся эпизоды тяжелой депрессии.