Имя палача - Алексей Бессонов

– Изменилась суть проблем, – резко произнес Маттер. – Мир стал меньше, он сжался, а значит – ускорилось время. Я знаю людей, которым кажется, что сама жизнь человеческая стала короче, хотя тут уж все совсем наоборот. Мы стали жить быстрее, однако нет пока никого, кто смог бы создать новую философию, философию «мира познающего», труды гениев прошлого остались в истории, а замены им нет.

– Вот как? Скажите, господин князь, такие мысли появились у вас после общения с… – Инго замялся, нахмурил брови, подбирая слова, – с представителями других миров?

– И с ними тоже, – ответил Маттер. – Но не только. Среди Посредников, мой принц, встречаются люди очень своеобразного ума. Люди, умеющие смотреть в будущее. Все они знают, что в один прекрасный день наши потомки выйдут в Великое Пространство, а значит, смогут занять свое место среди сотен и даже тысяч иных цивилизаций. Но место это так просто не дается… Разум без этики ничтожен, вот только этика бывает разной. И неготовность к пониманию может стоить дорого.

– Мне не очень понятно все это, – вздохнул принц. – Надеюсь, что со временем до меня дойдет…

– Дойдет. – Князь слегка потрепал его по плечу и достал из кармана старый хронометр-цилиндрик. – О боги, уже давно за полдень! Действительно, время для меня стало бежать совершенно незаметно. Нам пора возвращаться в город, господин Инго. Свой экзамен вы выдержали вполне, так что вам стоит выпить по такому поводу доброго вина. Но ничего крепче! Сегодняшний вечер я намерен провести в одиночестве, признаться, сейчас я настолько утомлен, что не в силах выдерживать даже общество друзей. Завтра же вы вполне можете мне понадобиться. Едем! Я высажу вас где-нибудь в старом центре.

Прежде чем взяться за бумаги инженера Арвела Хаддена, Маттер тщательно вымыл руки и надел тончайшие белые перчатки из галоттского шелка. Он хорошо представлял себе ценность этих реликвий и боялся посадить даже малейшее пятнышко.

Эпоха Династических войн, навсегда изменившая историческую судьбу Королевства Пеллийского, оставила после себя колоссальное количество разнообразных документов. Помимо официальных хроник, что скрупулезно велись в каждом городишке, историкам достались военные отчеты, судебные протоколы и даже описи тыловых структур с их миллионами мешков зерна, свиных туш и коробов с пряностями. Едва высохла кровь на клинках, многие участники событий взялись за перо и чернила. Мемуары выходили сперва десятками, а потом и сотнями томов в год. Средний уровень этого вала оказался, как водится, довольно убогим, однако среди литературного сора появились и настоящие шедевры, ставшие вечной классикой.

В юные годы, открывая для себя долгую пеллийскую историю, Маттер перечитал немало книг на тему Династических войн, так что разбирался в этом предмете довольно хорошо. И тем интереснее были для него папки Арвела – гениального, как он понял с первых же листов, фантазера и мечтателя, умудрившегося обогнать свое время на целые века. Королевский инженер, лучшие годы жизни отдавший жестокой и бессмысленной войне, он был строителем и механиком в одном лице, а еще – металлургом, химиком и математиком, в его эпоху такое сочетание не удивляло никого.

Пожелтелые, но все еще плотные листы старинной чертежной бумаги содержали массу эскизов и набросков, выполненных уверенной рукой человека, привыкшего выражать свои мысли тушью и свинцовым карандашом. Осторожно вынимая один лист за другим, Маттер смотрел на прекрасные рисунки многоэтажных домов с каркасом из стального профиля, на чертеж лифта, находящегося в центральной сетчатой трубе здания, от которой по каждому этажу шли несущие тросы, натягиваемые автоматическими лебедками с грузами, смотрел и не верил своим глазам. Даже в сегодняшней Пеллии, с ее могучими металлургическими компаниями, освоившими печи больших токов и легкие сплавы, задуматься о подобных конструкциях мог далеко не всякий архитектор. А уж тогда!..

Следующая папка целиком была отдана наброскам морских крепостей. Здесь господин королевский инженер разгулялся во весь дух. Приземистые конусы, совершенно непохожие на все то, что строилось в тогдашней Пеллии, вооружались длинноствольными пушками, наводившимися не клиньями и ручной тягой расчетов, а хитроумными механизмами, в которых заранее раскрученные бронзовые маховики одним ударом спущенного рычага переносили громадное тело орудия по скругленным железным рейкам, автоматически – благодаря системе шестерен и храповиков! – выставляя его на нужное место. Наводчик всего лишь выдвигал большую рукоять в нужный сектор на шкале, а дальше в дело вступала машинерия. И все это без паровой тяги, исключительно силой могучих пружин и маховиков. Такая башня вполне могла быть построена при жизни Арвела, вот только казне она обошлась бы в совершенно немыслимые деньги…

А врагов у Пеллии тогда не было.

Маттер снял с крохотной электропечки кувшин вина с пряностями, наполнил высокий, рыжеватый костяной бокал – подарок одной прекрасной женщины, которую он когда-то спас от рабства далеко за восточным океаном, и взялся за следующую папку.

Тут его ждал столь удивительный сюрприз, что князь недоуменно вздохнул, не желая верить своим глазам. Арвел мечтал летать!

Видимо, он был первым пеллийцем, догадавшимся, что разогретый воздух не просто стремится вверх, а, будучи запертым в некую полость, способен поднять полезный груз. Первые два листа были заняты аккуратно прорисованными – где свинцом, а где тушью – эскизами самого натурального воздушного шара, охваченного сверху сетью, к которой крепилась корзина из лозы. Ни клапанов, ни выходного отверстия инженер Хадден не предусмотрел, зато смог изобрести нечто вроде горелки на опилках, подающей поток горячего дыма в тело аэростата. Летать такой конструкции было бы трудновато, однако подняться в воздух она, безусловно, могла.

Маттер глотнул вина и откинулся на спинку высокого кожаного кресла. Королевский инженер, благодаря которому он и остальные смогли удрать из проклятого подземелья на Таре, казался теперь ему подлинным гигантом мысли.

И все это, сказал себе Маттер, целые столетия валялось где-то на Севере, в нищей баронской усадьбе, хозяева которой не имели ни малейшего представления о том, что им принадлежат сокровища, имеющие значение для всей истории Королевства!

Горько качая головой, князь вытащил из-под не просмотренных еще папок толстенный альбом, прошитый шелковым шнуром. Весил он – будь здоров… Маттер положил альбом на колени, пролистнул пару тонких страниц – на них оказались рисунки цветным карандашом, изображающие какие-то селения с глиняными хижинами, – и вдруг охнул. Чья-то уверенная и легкая – да, слишком легкая для королевского инженера! – рука с невероятной точностью изобразила Духов Палец и площадку перед треугольным входом. Карандаш двигался размашисто, небрежно, однако в небрежности этой чувствовалась рука мастера. Маттер осторожно открыл следующую страницу. Снова цветные карандаши и почти та же картина, только в чуть другом ракурсе. Процессия молельщиков с факелами, исчезающая в черном треугольном провале. Дальше, дальше! Лица жрецов, полускрытые желтыми капюшонами, факелы и вдруг опять – Арвел.