Восстание - Дмитрий Павлович Шишкин

же внимательно меня слушали? Поэтому. Я про прокуратуру и суды ещё ничего не сказал, но могу…

– Это мы не сомневаемся! – засмеялся опытный директор ФСБ. Генпрокурор и секретарь Совбеза подхватили. Генпрокурор особенно старательно смеялся, прямо до слёз.

На этом и закончили.

Глава ViII

В самый обычный, типовой застройки и запущенности московский дворик вышли трое: Антон, Кирилл и Катя. Серые дома и серые бордюры, грязные окна, обшарпанные двери, непонятного цвета остатки асфальта. Возле сломанных качелей валялись пустые бутылки из-под пива, остальную территорию детской площадки занимала самодельная автостоянка с ржавыми цепями, обвязанными вокруг деревьев. Скудную архитектуру района украшали сейчас только редкие яркие пятна: распустившиеся на деревьях, выживших после устроения стоянки, почки и размазанная по Катиным щекам тушь.

Всё ещё шмыгая покрасневшим носом, Катя уже совсем тихонько всхлипывала и поскуливала. Дойдя до своей миниатюрной машинки, припаркованной двумя колёсами на бордюре, она по очереди пожала парням на прощание руки, кирилловскую придержав чуть дольше, и с надеждой посмотрела в его глаза.

– Пока, мальчики.

Антон покровительственно положил руку на плечо девушки.

– Кать, ты не переживай, всё устроится, всё будет хорошо.

– Пока, Кать. Мы всё сделаем, не волнуйся, – поддержал Кирилл, глядя при этом не на неё, а косясь с явным неодобрением на руку друга.

Девушка вымученно улыбнулась, но на заплаканном, раскрасневшемся и перепачканном тушью лице эта улыбка была больше похожа на гримасу. Села в авто и пригрозила парням пальчиком через открытую дверь.

– Не шалите без меня! – и улыбнулась уже веселее, натурально.

Кирилл и Антон, не сговариваясь, потупили глаза.

Катя стремительно стартанула, едва не оставив бампер на бордюре, и махнула на прощание рукой. Парни помахали ей в ответ. К подъезду они шли не спеша, молча переваривая только что закончившийся разговор и столь щедро розданные невыполнимые обещания.

Сзади рыкнул мощный мотор. Друзья непроизвольно обернулись. Хищно булькая своими восемью цилиндрами, во двор вкатился чёрный «гелендваген». За ним ехал чёрный «мерседес» представительского класса.

Внедорожник едва не наехал на аспирантов, остановившись в считанных сантиметрах от них. Двери обеих машин одновременно распахнулись, выпустив в серый двор нескольких крепких мужчин в чёрных костюмах и одного, помельче, – в сером, с блеском.

«Блестящий» был невысок, коренаст, но не крупен, лицо имел волевое, производившее несколько отталкивающее впечатление из-за не выраженного на нём высокого интеллекта. Лет пятьдесят на вид, одет очень прилично. По всем признакам: дорогому костюму, туфлям ручной работы, охране, машинам и туповатому виду он был депутатом, не меньше.

– Фомин, Матвеев! – словно на перекличке на занятиях по военной подготовке, окликнул он Кирилла и Антона, уже пятившихся к подъезду.

Парни остановились как вкопанные. Мужчина тем временем их с интересом изучал, не проявляя агрессии.

– Надо же, ожидал увидеть людей постарше. Тем больше вам чести, в таком возрасте – такие достижения… – «депутат» удивлённо покачал головой и продолжил, уже ни к кому не обращаясь. – Ну да, нынешняя молодёжь – сплошь акселераты. Причём во всём.

Кирилл и Антон продолжали стоять в тех же позах, в которых застал их властный оклик. Незнакомец заметил неловкость, фальшиво улыбнулся, пытаясь как-то разрядить обстановку.

– Не бойтесь, я ваш друг. Юрий Алексеевич Зверев, заместитель председателя Центрального комитета компартии, депутат Государственной думы, если официально. Ну а неофициально, что важнее для дела, зампред Революционного совета Революционно-коммунистической партии.

Обретший имя и должности мужчина протянул кряжистую, некрасивую, словно у какого-то злодея из аниме, руку Антону. Тот автоматически подал свою онемевшую и неспособную к рукопожатию ладонь. Новый знакомый крепко её сжал и даже потряс, не переставая вопросительно заглядывать парню в глаза. Наконец, аспирант понял, чего от него ждёт Зверев, знавший их фамилии и адрес, но ещё не догадавшийся, видимо, кто из них кто.

– Антон. Антон Матвеев, – помолчал немного, но собеседник ещё не успел отпустить руку, и он поспешил добавить зачем-то. – Аспирант МГУ.

Коммунист улыбнулся уголком рта, протянул руку Кириллу. Тот уже более-менее ожил, хотя ладошка была неприлично влажной.

– Кирилл, соответственно, Фомин, – сыронизировал он.

– Вы раскрыты, товарищи! – торжественно озвучил очевидность партийный бонза.

– Да мы уж поняли! – хмыкнул опьянённый адреналином и от того расхрабрившийся Кирилл.

– У нас мало времени. За вами скоро приедут. Вам нужно будет скрыться, мы поможем. Где… – Зверев замялся, думая, как назвать того, ради кого, собственно, он и прибыл. – Владимир Ильич?

Кирилл открыл было рот, чтобы ответить, но его опередил уже оклемавшийся Антон. Он нахохлился, приняв серьёзный вид, как на занятиях у студентов. Голос зазвучал ниже, солиднее.

– Он в надёжном месте.

Зверев понимающе кивнул.

– Понятно. Конспирация. Но его надо будет забрать тоже. У нас условия лучше, и мы обеспечим охрану. О вас спецслужбам уже всё известно. Нам сообщили наши товарищи, выполняющие задание под прикрытием. Узурпаторы получили информацию и теперь работают очень быстро. Вождя им вычислить будет нетрудно: проследят все ваши маршруты за последнее время, и всё. У вас нет выхода. Заметут, сломают. Погубите и себя, и Ленина, и страну. Промедление, как говорил Владимир Ильич, смерти подобно! – депутат перевёл дух. – По вашему сайту я понял, что вас больше занимает научная сторона дела, чем политическая. Но в данной ситуации это не важно. Прахом пойдёт вся ваша работа и все ваши и наши надежды. Они его собираются немедленно убить и затем уничтожить, кремировать тело и развеять прах. Хотя они и сомневаются в его подлинности, но рисковать не будут, не хотят. Так что нам надо действовать очень быстро.

Зверев испытующе посмотрел на парней. Те замешкались. Всё в кучу смешалось в их головах… Только что наврали с три короба рыдающей Кате – было стыдно; потом этот кортеж и бандитского вида охрана – было страшно; сейчас «блестящий», который оказался коммунистом, толкает перед ними речь больно уж гладко, без запинок (явно готовил её). Вдруг какая западня?

– Так мы с вами по одну сторону баррикад? – глядя на них не моргая, с плохо скрываемой угрозой в голосе спросил Зверев.

Кирилл с Антоном испуганно закивали в ответ. Как будто был какой-то выбор.

– Правда… – Кирилл замялся, – есть проблема.

Пришла очередь их собеседника делать испуганные глаза (и парни про себя это с удовольствием отметили).

– Дело в том, что он ещё не совсем восстановился. Он… там… так получилось… – Кирилл так правдоподобно стеснялся, что покраснел. Потом набрал в грудь воздуха и выпалил, – в общем, его мозговая деятельность восстановлена не до конца.

Врать парню приходилось нечасто, оттого давалось это неимоверными усилиями, и волевыми, и физическими. Он стоял, тяжело дыша из-за внезапно разогнавшегося