Чилийский поэт - Алехандро Самбра

– Какие еще родители?

– Те самые, что приезжают забирать своих детей слишком рано. Ты же должен предложить им выпить хотя бы пива? Из вежливости. И они обычно выпивают две-три бутылки, пока ждут и болтают друг с другом. А еще не забудь про пластиковые стаканчики и тарелки. Все это обойдется более чем в пятьдесят тысяч песо. И это не считая клоунов, а они, думаю, не дешевы. А теперь умножь пятьдесят тысяч на десять, и сколько выйдет?

– Значит, ты сам назначаешь мне цену.

– Так и есть.

Все выходные Висенте талдычил о деньгах и приводил расчеты на отцовском калькуляторе, хотя сначала не хотел раскрывать Леону свою цель. Но наконец-то сделал это.

– Значит, тебе нужны деньги?

– Очень.

– Сынок, я сейчас на нуле.

– Ну, тогда я хочу твою коллекцию.

Висенте имел в виду множество миниатюрных машинок, которые его отец держал под замком на комоде в гостиной. Коллекция насчитывала почти четыреста всевозможных моделей, которыми Леон дорожил с детства, не позволяя Висенте даже играть с ними, что поначалу казалось мальчику не только непонятным, но даже злило, хотя со временем он привык смотреть на маленькие автомобильчики за стеклом, как на рыбок в аквариуме. К тому же коллекция постоянно служила темой бесед Леона с сыном, когда тот к нему приходил.

– Ты можешь себе представить, сколько стоит хотя бы эта крошечная зеленая машинка? – спрашивал отец, указывая на гоночный автомобиль «Ягуар», сделанный в Англии в 1957 году фирмой «Матчбокс».

– Не знаю. А сколько?

– Много, – отвечал Леон. – И с каждым днем они растут в цене. Когда я умру, коллекция станет твоей, – повторял он десятки раз, – и ты сможешь продолжить ее или, если тебе будет неинтересно, продашь и получишь целое состояние.

Хотя Висенте и был фантазером, он не мог поверить, что коллекция настолько ценна. Однако в сложившейся ситуации прикинул: даже если продать машинки поштучно и очень дешево, у него появится достаточно денег на операцию кошке. Он и подумать не мог, что Леон категорически откажет ему. Теперь он впервые почувствовал или даже убедился, насколько недалек его отец.

– Папа, ты эгоист, – предпочел, однако, высказаться он. – Ну, дай мне хотя бы штучек пятьдесят.

– Нельзя. Это имеет ценность только как целая коллекция, понимаешь?

– Если Оскуридад умрет, я приду с молотком и разобью весь комод.

– В этой коллекции вся моя жизнь, – невозмутимо произнес Леон, словно привык к подобным угрозам. – Всю жизнь я собирал эти маленькие машинки. Они имеют для меня не только материальную ценность, поэтому я не могу с ними расстаться.

– Тогда я хочу домой, – объявил Висенте.

– Подожди, – сказал Леон, доставая чековую книжку.

Он выписал чек на 55 200 песо на имя своего сына, зная, что обналичить его будет проблематично, а то и невозможно. Он тщательно вычеркнул вариант «на предъявителя».

– Это составляет десять процентов всей стоимости операции, больше я дать не могу.

Чтобы получить точное представление о сумме, Висенте попросил отца показать, сколько составляют десять процентов от гамбургера, который он собирался съесть. Леон разрезал бургер на десять одинаковых кусочков, и Висенте съел один, заметив, что не хватает еще многого, но это уже кое-что. А чтобы набраться храбрости, выпил залпом стакан кока-колы и трижды смущенно вздохнул.

В понедельник Карла недоверчиво разглядывала чек.

– Ребенка должен сопровождать его законный опекун, – заявил Гонсало, позвонив в банк.

– Значит, ты собираешься обналичить чек?

– Мне не нужны эти деньги, но я хочу понять намерение Леона.

– Намерение Леона всегда одно и то же – досаждать другим, – отметила Карла. – Невероятно, что мальчику удалось вытянуть из него деньги.

– А у твоих родителей он тоже просил?

– Не думаю. Висенте хорошо их знает. Может, они и одолжат ему денег, но при этом заставят его работать в их конторе тысячу лет, – мрачно сказала Карла.

Потратив весь день на обсуждение проблемы, они решили обналичить чек, хотя бы для того, чтобы досадить Леону в ответ. Следующим утром отправились в банк с Висенте, которому пришлось прогулять уроки в школе. По пути они соблазняли его потратить деньги на диски, хотя его зарождающиеся музыкальные вкусы сбивали с толку: от «металла» Pantera до эмо-попа Kudai, или хотя бы пожертвовать их благотворительному фонду, такому как «Телетон», или детям, страдающим раковыми заболеваниями. Но казалось, что Висенте не слышит взрослых; он даже не смотрел в их сторону.

– Пойдем, выпьем сока и продолжим наш разговор, – предложила Карла, когда они выходили из банка.

– А где мы возьмем деньги на эти ваши соки? – поинтересовался Висенте, находясь на тропе войны. – Если вы собираетесь потратить мои бабки на соки и лепешки с ветчиной и сыром, то мой ответ – нет.

– Заплатим, конечно, как всегда мы, мой дорогой, – пообещала Карла и попыталась обнять его, но он увернулся. – Будут всего лишь соки, и больше ничего.

Они так и не выпили сока, а весь тот день вылился в какофонию трудных и незаконченных разговоров.

Вскоре Висенте занялся тайным тщательным осмотром дома в поисках вещей на продажу. Разумеется, он наткнулся на множество книг и решил, что Гонсало даже не заметит, если украсть некоторые из них. Взял сумку с зимней одеждой матери, нашел десяток ужасных картин с морскими пейзажами, намалеванных на досуге его дедом по материнской линии. Обнаружил VHS-плеер, гору видеокассет, две удочки, портативный туалет, три устаревших фотоаппарата и слайд-проектор. А также свадебное платье, подходящее для сокрытия четырехмесячной беременности, и небольшой металлический ящик с кодовым замком, комбинацию которого он легко угадал (123). Висенте надеялся, что там хранятся деньги или драгоценности, но разочаровался, увидев лишь резиновую уточку, которая на самом деле была водонепроницаемым вибратором.

Несмотря на то что были запланированы многочисленные кражи, Висенте решил, скорее из гордости, чем из скромности или чувства вины, что ничего воровать не станет, а продаст все то, что принадлежит ему. Он прикинул, что сможет носить исключительно школьную форму, даже по выходным, а больше ему ничего и не нужно.

Мальчик составил список вещей, с которого собирался сделать много копий для расклейки, но догадался, что известие о распродаже не должно достичь ушей родителей потенциальных покупателей, или, по крайней мере, достичь не сразу. Поэтому для начала он незаметно показал список своим одноклассникам, предварительно добившись от них обещания хранить тайну. Так что вся одежда Висенте, все его игрушки и книжки поступили в продажу по разумным ценам, которые он определил по торговым каталогам. Если бы сделка состоялась, он смог бы собрать даже немного больше не хватавших ему 496 800 песо.

В первые два дня было полное безразличие к его товарам, никто не проявил даже признаков интереса. На третий день он