Эфемер - Роман Прокофьев

Мы одновременно встрепенулись — на субвокальном канале раздались взволнованные голоса Игниса и Алисы. Пока мы осматривали бункер, они вернулись к флаингу и облетели окрестности, в поисках следов лагеря Кошек.

И, кажется, наткнулись на одного из рухов.

Он неподвижно лежал на склоне, в распадке меж двух отрогов, почти сливаясь с камнем расцветкой потускневшего оперения. Распростертые крылья накрыли острые скалы и сломанные деревья, морщинистые лапы, увенчанные крючковатыми желтыми когтями —каждый чуть ли не в человеческий рост, бессильно скрючились. Гигантская птица казалась мертвой, она не шевелилась и как будто не дышала — но это впечатление было обманчивым.

— Ч-ш-ш, — прошипела Алиса, указывая на очередного горного варана, решившего полакомится павшим небесным исполином. Черный морф, похожий на крокодила–переростка, ловко взбирался по камням, подбираясь к добыче.

Веко гигантской птицы медленно приоткрылось. С огромным трудом рух поднял голову, вздрогнув всем телом. Крылья шевельнулись, но двинуться с места исполин не смог. Однако схватить наглого падальщика — опасную и живучую А–Тварь, бич здешних гор, оказалось ему вполне по силам. Гигантский, загнутый желтый клюв мгновенно перекусил варана пополам, но глотать его рух не стал — выплюнул две половинки несчастного червяка и опять бессильно замер на камнях. Подобных останков мертвых ящериц вокруг него насчитывалось уже больше десятка.

— Те раны, что на нем, не могут угрожать жизни, — тихо произнес Сталкер, как и мы, наблюдающий за умирающей птицей сквозь зеленый полог зарослей на безопасном расстоянии, — У таких существ мощнейшая регенерация, здесь что–то другое.

— Не ест, — коротко бросила Алиса, — Слабеет. Умирает.

Легат Седьмой Когорты с сомнением покачал головой, и я его понимал — чтобы преодолеть естественное сопротивление «золотого» морфа, так его ослабить, требуется крайне мощная отрава. Однако напарница упорно настаивала на своем. Глядя на меня, заявила:

— Яд. Сильный. Помнишь?

Алиса тоже обладала невероятным жизненным потенциалом. После гибели Зверя он ослабел, но и сейчас убить ее, не заблокировав регенерацию, было почти невозможно. Способы в арсенале Инков существовали, и одним из них был яд. Такой имелся на давно сломанном Когте Некроса, такой Кай сделал свойством «Токсичных Пуль». У Сцинка, атаковавшего гнездо, имелась нейротоксическая железа, причем привитая искусственно, возможно, именно с этой целью. Мог ли он укусом отравить руха? Вряд ли — владыка небес почти не имел уязвимых мест, его оперение и кожа не уступает по прочности обшивке «Мстящего». Я не представлял, как такое вообще возможно.

Но Алиса все–таки была права. Я изучал, зондировал руха с помощью пси–поля, пытаясь понять, что происходит. И ощущал, что сердце птицы стучит очень медленно, сознание затуманено болью, а по азур–нимбу расползаются нехорошие серо–зеленые струйки, напоминающие паутину. Что это такое?

— Ждите здесь, — сказал я, повинуясь внезапному, но властному порыву — подобного тому, что заставил броситься в глотку Сциллы или самоубийственно пикировать на Конвой Бродяг. И, не давая возможности возразить или поспорить, активировав Крылья, полетел к умирающему руху.

Да, это было неправильно, и моей жизни угрожала опасность. Но внутренняя суть, наследство Прометея, подсказывала — сейчас стоит рискнуть, чтобы поступить так, как должно. Остаться человеком. Не добить громадного монстра ради Азур и золотого Генома, как сделал бы жаждущий силы бессмертный, а помочь, спасти от неминуемой смерти.

Однажды я уже пробовал ментально взаимодействовать с гигантской птицей — когда она преследовала нас с Каем, улепетывающих на флаинге Львиноморда с похищенным яйцом. В тот момент ничего не вышло — слишком ярок и яростен был озверевший морф, и слишком слаб — я. Но сейчас все наоборот — Заклинатель с тридцатым уровнем Источника и почти утративший жизненные силы рух.

Он, несомненно, был разумен. Не так, как человек, но гораздо умнее обычного зверя. У некоторых Тварей, прошедших несколько эволюций, когнитивные способности резко возрастали, и рух, несомненно, принадлежал к их числу. Мастер Птиц из Авалона рассказал мне, что Инки или сильные одаренные управляют ими с помощью нейроконнектора, возникает прочная ментальная связь, и наездник составляет одно целое с гигантской птицей. В нашем случае рух был старым и диким, но я надеялся на мощь «Повелителя Стаи». Он должен понять, что я хочу ему помочь…

Амплификатор, предельная концентрация. Осторожно приближаясь на расстояние, достаточное для активации «Исцеления Светом», я транслировал миролюбие и желание помочь, буквально вдавливая свои намерения в непокорный разум. Яростный, звериный, он отличался от встреченных ранее — но все–таки, несмотря на свою свирепую мощь, был гораздо ближе и понятнее, чем Зверь Алисы или Ахриман, овладевший Левшой.

И он прекрасно понимал, что умирает. Эманации почти человеческой смертной тоски, ощущения собственного бессилия исходили от гаснущего сознания.

Рух почувствовал меня. Злое янтарное око следило за подлетающим вингером. С неимоверным трудом приподнял голову, открывая клюв. Какой же он все–таки огромный — человек для такого гиганта подобен жалкой букашке. Снова встрепенул крыльями, с треском ломая горные сосны и обрушивая со склонов валуны, попытался развернуться ко мне. Не смог. Я боролся с его недоверием, но природный инстинкт убийства был слишком силен. Почти отчаявшись, я вспомнил яйцо, птенца, его инициацию — и незримую нить, протянувшуюся, между нами.

И рух…вдруг понял. И тяжело склонил громадную голову на скалы, как будто смирившись со своей участью. Держа наготове «Волновое Поле», я подлетел совсем близко. И от моих рук к умирающей А–Твари полился мягкий целительный свет.

Удивительно, но он больше не угрожал. Огромный клюв нависал надо мной, как и два светящихся глаза, но в открытом сознании теперь не было желания убивать. Протянув руку, я коснулся загнутого, отливающего металлической синевой кончика клюва. Сделка была заключена, мы чувствовали друг друга. Любой зверь, даже А–Тварь, прекрасно понимает, когда его пытаются убить и когда — спасают, а рух — далеко не обычный зверь.

Проливая целительный свет, я зафиксировал непонятные зеленые нити в азур–нимбе птицы. Это было странное повреждение, одновременно и физическое, и нет. Чем бы ни был этот яд, он явно имел азурическую природу. Немного похоже на усыпляющую пыльцу Вессона, использованную на Авалоне, только эта штука явно смертельная, и дело зашло слишком далеко…

Мико:Грэй, внутренний азурический ожог похож на действие редкой геномной модификации «Органическая Деструкция». Есть вероятность, что удар нанес Инкарнатор.

Ого! Выходит, с Кошками был Инк? Или сильный одаренный? Это немного меняло дело. Я сосредоточился, с помощью «Азур–Манипуляций» сжигая, развеивая эти ядовитые нити, одну за другой. Одновременно излечивал птицу «Исцелением Света». Полностью вылечить такого гиганта букашка вроде меня не способна, но если устранить источник яда, то могучий организм очень быстро восстановится.