Пустогрань - Ксения Сергеева

Время как будто застыло. Лифт тащился медленно, только иногда внезапно маневрировал, по-заячьи путал следы, зависал на несколько секунд, опасливо подергивался, словно прядал ушами, затем крался, вырывался и мчался на протяжении вдоха, а потом снова замирал. Как вагон, сломавшийся в тоннеле метро, но все еще тщащийся двинуться с места. Вдруг лампочка замигала всеми цветами радуги, в произвольном порядке заморгали кнопки этажей, зеркало заволокло фиолетовой дымкой. Все переглянулись, но ничего не сказали друг другу: поняли, что случилось. Каждый подумал о Горгулье. Муська вспомнила, как на одной из вечеринок чуть не подрались ведьмы, споря, кто больше походит на эту красотку. Тень с печалью представил, как Хижак разрывает и без того истрепанные обои в своей квартире. Мысль Марички сначала метнулась в квартиру Горгульи, хотелось вернуться, спасти, остановить, но замерла на мягком завитке темных волос у белоснежной ключицы… Не успела Маричка тяжело вздохнуть, лифт дернулся с места, понесся наискосок вверх и, как всегда резко, остановился на девятом этаже первого подъезда. Маричка вымоталась за эту поездку так, как будто не ступала на твердую землю уже много дней, ее чуть покачивало. Она с радостью вышла на лестничную клетку. Подъезд ничем не отличался от прочих: зеленая краска в полстены, побелка под потолком, зеленая же цифра «9» и гулкие лестничные пролеты. Внизу кто-то хлопнул дверью, погудел домофон, запах сигаретного дыма с ментолом приникал к оконным рамам в надежде на сквозняк.

У нужной им двери не было звонка, пришлось стучать со всей силы по металлической кожуре. У Марички заболели костяшки, когда тяжелый лист металла все же поддался и со скрипом приоткрылся. В квартире стояли тишина и плотный сизый дым; Маричка нервно обернулась к Тени, ей хотелось крикнуть: «Пожар!», но Тень только кивнул в направлении комнат, словно уже бывал здесь и не видел в плывущем дыме ничего необычного.

Маричка сделала несколько робких шагов, но нисколько не продвинулась к комнате с приветливо приоткрытой стеклянной дверью. Оттуда лился красноватый свет, теплый и пахнущий земляникой. Маричка еще подумала, как может свет пахнуть, но эта мысль тут же показалась ей совсем неинтересной. Вот что было интереснее: чем больше она делала шагов, тем быстрее отдалялась комната. Стены, которые поначалу выглядели обычно (оливковые обои и фотографии в рамках), вдруг начали обрастать диковинными рогами, мхом и чучелами невиданных зверей, с потолка свешивались то лисьи хвосты, то ленты, то лампы на таких длинных шнурах, что абажуры подметали пол. Дым по-прежнему струился между ними, плотным ковром скрывая половицы. С удивлением Маричка почувствовала, что идет уже не по паркету, а по болотистой земле. Где-то за правым плечом куковала кукушка, слышался ветер в листве, а оставленные отпечатки кед тут же заполнялись водой. Мелькали огоньки свечей, но стоило их заметить, гасли. Маричка двигалась вперед, то и дело оборачиваясь. Ей очень хотелось, чтобы Тень или Муська взяли ее за руку. В этом месте было одновременно и страшно, и невозможно отказаться от движения вперед. Никто не произносил ни слова, только чавкала грязь за спиной. Этот звук немного успокаивал, пока не смолк.

Маричка мгновенно остановилась. Где-то в кустах – откуда кусты в прихожей многоквартирного дома?! – послышался подозрительный хруст. У Марички тут же вспыхнула мысль, что отвлекаться от тропинки никак нельзя. Нельзя сворачивать. И чего это она остановилась? Разве с ней был кто-то, кто ее окликнул? Да нет… Маричка пожала плечами и продолжила преодолевать путь до светящейся алым пещеры. Трясина осталась за спиной, стелющийся дым понемногу рассеялся, Маричка ступила на теплую гальку. Исчезли болото, тропинка, торшеры и кукушка, только мерно, шурша волнами о камни, дышало море. Теплый ветер разносил повсюду обрывки сумерек, штопая небесные дыры темно-лиловым цветом, солнце уже едва выглядывало из-за кромки горизонта. На Маричку, разинув каменную пасть, смотрел черный грот. Алое свечение багровело, как будто скала поедала садящееся солнце и вымазала губы его светом. Маричка вздохнула, сжала Габриэлло в кармане и сделала шаг вглубь пещеры.

Она вынырнула посреди веселящейся шумной ярмарки. Шатер за спиной с брезентовым хлопком свернулся в тугой игрушечный барабанчик и покатился к карусели, полной смеха и какофонии шума, скрежета металла, разговоров и мелодии шарманки. Маричка бросилась за барабанчиком, но он укатился по своим делам. Маричка опустила монетку в разрез на голове глиняного тролля, взгромоздилась на пластикового пони и вцепилась в его голубые уши. Откуда эта странная шестиугольная монета взялась? Шестеренки карусели сдвинулись с места и закружили, все быстрее, быстрее, быстрее. Маричка не ожидала такой скорости и, когда мелькающие лица толпы превратились в размытые движением пятна, запаниковала. Тут же вспомнилось, что шла она в какую-то странную квартиру, за ней – Муська, кошка-оборотень, и Тень, загадочный молчаливый просвечивающий субъект, который вообще-то должен был прокладывать дорогу, а не теряться на болоте! И Маричка так разозлилась, что тут же оказалась в знакомой прихожей у двери в комнату. За ней стояли Муська и Тень, а рука ее лежала на дверной ручке…

– Ну, чего ты стоишь? – шепотом понукала ее Муська. – Открывай, мы добрались, кажется.

Маричка толкнула дверь, и все трое очутились на свалке. Покореженные ржавые машины, торчащие повсюду, как чудовищные стебли травы, металлические балки, вместо земли – россыпь из пуль, наконечников стрел, молний и ключей. Пахло железом и далеким костром.

– А, вот и вы. – Из-за кучи консервных банок им навстречу выкатился карлик на трехколесном велосипеде без шин и педалей. На руле болтался амулет: три крошечных рыбьих черепа на алых шелковых нитках. Карлик улыбался приветливо, личико его было на удивление приятным и излучало удовлетворенное спокойствие.

– Сонник, – в кои веки Тень заговорил первым, и голос его звучал рассерженно, – зачем ты нас запетлял? Мы чуть не потеряли девочку!

– Но ведь не потеряли, верно? – Сонник объехал Маричку кругом, сделал еще восьмерку у стеклянной банки с надтреснутым горлышком и снова остановился. – Защищаю свои сны, не люблю, когда в них влезают незнакомцы, да еще и без предупреждения. Немножко попетлял, да, но ведь это такие мелочи, правда? Все любят хорошо и спокойно поспать.

Маричка завороженно смотрела на покачивающиеся рыбьи черепа, пока Тень легонько не похлопал ее по плечу:

– Не засыпай, еще не хватало. Лучше познакомься, мой старый друг Сонник.

Маричка кивнула, проморгалась, Сонник улыбнулся еще шире и выжидающе посмотрел на компанию.

– Что ж, я так понимаю, вы хотели бы заполучить кусочек моего сна?

– Именно так. – Маричка наконец собралась с мыслями: удивительно, этот человечек со скоростью ветра рассеивал слова.

– О, я понимаю, что вы чувствуете, девушки! – Сонник подмигнул зевающей Муське. – Тень-то мастерски умеет проскальзывать мимо моих сонных историй, а вот обычный человек легко может заплутать. А если забрел без цели, то и вовсе заснуть. Но я ж никого не приглашаю и не могу просто так, ради вас, усмирять свои сны. Ну что вы так смотрите, неужели еще не поняли? Вы у меня в гостях. А быть у меня в гостях – значит спать. В некотором смысле. Бодрствовать, но у меня во сне. Где я только и могу бодрствовать. Такая уж природа.