Главное – выжить - Марина Иванова

– Это из-за сотрясения. Память в скором времени восстановится, и вы обязательно все вспомните, – равнодушно произнесла медсестра.

– Хорошо. А сейчас увезите меня отсюда побыстрее, – взволнованно произнесла Кристина и схватила Петра за руку. – Я не переношу этот больничный запах.

– Хорошо, я сейчас договорюсь с врачом, подождите немного.

Петр быстро вышел из палаты, широкими шагами в два счета достиг ординаторского кабинета.

В кабинете сидел врач больницы и писал что-то в истории болезни.

– Могу я забрать жену домой?

Доктор посмотрел на него удивленно.

– Конечно, нет.

Доктор отодвинул с грохотом стул, недовольно встал и громогласно произнес: «Вы что хотите ее убить? За ней нужен профессиональный уход.»

– У меня мама врач. Я настаиваю.

– Как хотите, жена ваша. Но знайте, она может на всю жизнь остаться калекой. Пишите расписку, что мы в ее смерти, если что не виноваты и увозите.

Петр берет лист бумаги, быстрым размашистым почерком пишет заявление, кладет перед врачом.

– А сейчас я должен сообщить о случившемся в соответствующие органы. Вы, пожалуйста, присаживайтесь.

– Извините, а можно никуда не звонить? – попросил Петр.

В это время в кабинет вошла Вера Михайловна.

Врач почтительно встал и быстро побежал к ней здороваться.

– Не нужно никуда звонить! – уверенно произнесла Вера Михайловна.

– Почему? Вы видите, экземпляр какой. Из-под ножа жену с операционного стола забирает.

– Ладно, Саша, – обратилась к врачу Вера Михайловна. – Я за нею присмотрю, не переживай. Это моя невестка.

Петр с благодарностью посмотрел на маму. Он знал, что она поймет его и примет его сторону.

– Ах, вон оно что. Тогда я за пациентку спокоен. Сейчас с историей болезни закончу, и можете ее забирать, – пообещал врач. – Я ж ваш должник, Вера Михайловна.

– И самый лучший студент.

Доктор зарделся, улыбнулся, и размашисто поставил подпись в истории болезни.

– Спасибо доктор, – быстро произнес Петр, – пожал врачу руку и открыл дверь, пропуская маму вперед.

– Мама, я знал ее в прошлой жизни, это точно, – шептал ей на ухо Петр, когда они шли по коридору больницы. – Главное сейчас ей нужен покой и хороший медицинский уход. Думаю, ты, доктор медицинских наук, не забыла, как ухаживать за больными?

Мама улыбнулась, потрепала Петю по голове. Прижалась к его плечу.

– Я все сделаю, чтобы быстрее поставить ее на ноги. Я слишком долго мечтала о невестке и вот наконец-то дождалась. Я уже внуков хочу.

Конечно, Вера Михайловна понимала, на какой шаг идет ради сына. Но она не могла не видеть в его глазах любовь. Да ради этого блеска в глазах сына, она отдала бы все. Неужели сын повзрослел и по-настоящему влюбился. Вера Михайловна знала, что лучше нее никто не сможет поднять эту девушку на ноги. Значит так должно быть! «От меня это было!», – вспомнила она слова Серафима Вырицкого.

Петр на руках занес Кристину в комнату, положил ее аккуратно на свою двуспальную кровать. Поправил у нее под головой подушку. Кристина спала, как младенец.

– Она еще долго будет спать после успокоительных, – произнесла мама тихо и продолжила устанавливать капельницу возле ее кровати. – Не переживай, сынок, она скоро поправится.

Петя обнял маму.

– Я знаю, ты у меня самая лучшая на свете мама. Спасибо большое, что ты есть!

– Ладно, пойдем я тебя покормлю. Ты ведь двое суток не ел, – потрепала мама сына по голове.

– Спасибо мама, я не голоден, в ресторане поел, – грустно улыбнулся Петр и подошел к окну.

– Мама, папа приехал, – радостно воскликнул он.

– Что?! – просияла Вера Михайловна.

– Отец приехал. Вон его джип во дворе припарковывается. Накрывай быстрее на стол. Он точно проголодался.

Мама быстро побежала на кухню, на ходу открыла холодильник, поставила на плиту кастрюлю с его любимым борщом. И побежала к зеркалу прихорашиваться. Она очень любила своего мужа. Жизни без него не представляла. Его частые командировки только усиливали ее любовь. Она любила его безгранично. Когда еще девчонкой училась в медицинском институте и была на практике в хирургии.

Вера Михайловна очень хорошо помнила этот день. К ним ночью поступил с огнестрельным ранением молодой человек лет тридцати пяти. Для всех студенток это был старик, только не для Веры Михайловны. Она увидела его и сразу поняла, что это ее будущий муж.

Яков Гельштейн был очень хорош собой: высокий, стройный, с вьющимися густыми волосами, зачесанными назад. А какие у него были глаза! Он взглянул на нее жгуче– черными глазами и сразу прожег ей сердце насквозь. Она знала эти глаза Яшки-хулигана с детства.

Рано оставшись сиротой и живя в детском доме по соседству с Верочкой, он всегда гонял мальчишек у нее во дворе. Никому не давал подходить к ней. Только ее водил на любимую голубятню и на затонувший танкер. Она была его лучшей подружкой. Яков с такою нежностью относился к ней, что рядом с ним она всегда чувствовала волнительное спокойствие.

Так бывает, что тебе с этим человеком легко и сложно одновременно. Волна любви накатывает на тебя и захватывает дух, и ты не в силах противостоять этому чувству. Сердце учащенно начинает биться, и теплая нега разливается по всему телу. Она всегда знала, что Яков будет ее первым мужчиной. И она ждала его. Ждала очень долго. И вот он появился. С огнестрельным ранением груди. Она не отходила от его постели ни на минуту. Девчонки хихикали и подшучивали над нею, что наконец-то она влюбилась. А то все считали ее уже старой девой. Яков очень удивился, что она столько лет берегла себя только для него.

– В таком возрасте разве бывают девственницы, – растерянно спросил он, когда предложил им жить вместе.

– Бывают, если сильно любят, – ответила Верочка, опустив глаза.

С тех пор он никогда ей не сказал грубого слова. Он боготворил ее, любил и мечтал прожить с нею всю оставшуюся жизнь.

– Вот это сюрприз, – произнес Яков, увидев Кристину.

– Да, отец, вот мы и дождались. А то думали, что будет бобылем наш сын всю жизнь, – прошептала Верочка, прижимаясь к мужу. – Она говорила тихо, боясь разбудить девушку.

– А как же звать у нас эту красавицу? – спросил он удивленно.

– Ты не поверишь, как назовешь, так и будем звать. У нее амнезия.

– Тогда давайте назовем ее Кристиной. Фамилию дадим мою – Гельштейн. А что вполне приличная фамилия, звучит красиво: Гельштейн Кристина.

Вера Михайловна рассмеялась и произнесла: «Да куда уж приличнее. Даже Петру ее не дал, убеждая, что это опасно. А Кристине значит можно?»