Главное – выжить - Марина Иванова

А Иван после ухода Антона сразу же оставил Свету в этой квартире одну, ходил к ней, как к любовнице, брал деньги за аренду своего собственного жилья и не торопился жениться.

А Света ждала его, как приблудившаяся собачонка. Она плакала по ночам, подрабатывая уборщицей, и часто вспоминала свою подругу Кристину, которой ей так теперь не хватало. «Мне нужно найти ее. Может быть, она жива? – думала Света. – А зачем, что я ей скажу? Что я наделала? Я думала, что все будет совсем не так».

Дни тянулись для Светы очень медленно. Иногда нечего было есть. В холодильнике было пусто. Она так никогда не бедствовала. Ведь Кристина всегда ей помогала. А теперь ей приходилось из остатков муки варить суп с клецками, чтобы хоть что-то было в прозрачной воде.

Когда звонила Ивану, часто слышала женский смех и пьяные голоса. Он постоянно кричал, чтобы возвращалась к сохе, откуда она родом. Света плакала целыми сутками напролет, очень жалела сына и в один прекрасный момент набралась смелости и пришла к отцу Ивана вместе с ребенком.

Она просила только одного, не дать умереть внуку. Игорь Сергеевич брезгливо оглядел ее, и произнес крамольную фразу: «Нужно начинать делать добро, может правда есть продолжение в следующей жизни? Ну что ж, я сделаю экспертизу ДНК, – вырывая волос у Сергея, говорил Игорь Сергеевич безразлично, – и если подтвердится, что это мой внук, тогда я его приму».

В это время, услышав плач Сергея, в комнату зашла мать Ивана, – Татьяна.

– О чем здесь идет речь. О каком ДНК ты говоришь?

– Таня, у нас оказывается есть внук, – усмехаясь, произнес Игорь Сергеевич.

Таня подозрительно осмотрела Свету, так же брезгливо передернула плечами и ласково посмотрела на ребенка.

– Иди ко мне, мой маленький, я тебя накормлю, ты ж небось голодный? – протягивая конфетку, слащаво произнесла Таня.

Сергей испугался, что его заберет незнакомая тетя и заплакал еще громче. Он, хромая на одну ножку, подошел к Свете и сильно прижался к ней.

– Он не пойдет. Я его приучила не брать ничего у незнакомых людей.

Сергей заплакал и спрятался за спину Светы.

– Надо же, как собачонку приучила, – с отвращением произнесла Татьяна.

Женщина была очень ухожена, видно любила себя и ни в чем себе не отказывала. Татуаж на глазах, накаченные губы, превратили ее из человека в подобие состарившейся обезьянки, которая считала себя красивой и сексуальной.

– Знаете, что я решила, – покровительственным тоном произнесла благодетельница. – Иван баллотируется в депутаты, и ему нужна вот такая деревенщина для имиджа. А тут уже ребенок готовый есть. Вроде как полноценная семья, так сказать.

– Но я все равно сделаю тест ДНК, – запротестовал Игорь Сергеевич.

– Делай. Ты становишься похож на Дядюшку, гори оно пропадом это ДНК, – раздраженно произнесла Татьяна.

– Ты права, я у него научился. Пусть справедливость восторжествует. Где гарантия, что эта девица не нагуляла этого ребенка от кого-нибудь другого?

Таня посмотрела на Свету, затем на ребенка, затем на Игоря Сергеевича и рассмеялась.

– Нет, он похож на Ванечку в детстве.

– Давай, Таня, выстриги у него клок волос побольше, а то я мало выдрал. А я отнесу, куда нужно.

– Ты еще на передачу к Малахову сходи, – засмеялась Татьяна, доставая из шкатулки ножницы.

– Стригите сколько хотите. Это Ванин сын, – произнесла Света строго.

– Смотри, девица с характером. Не то, что Кристинка была: ни рыба ни мясо. Она мне никогда не нравилась.

– Тебе ее мать, писательница, не нравилась, а Кристинка была тебе побоку, – возразил Игорь Сергеевич.

– Вот как раз Катька мне очень нравилась, – произнесла Таня, выстригая у Сергея клок волос. – Мы с нею дружили.

Мальчик пытался оттолкнуть рукой противную тетку, которая чикала возле его головы ножницами.

– Мама, пошли домой, – плакал Сережа.

– Сейчас, дорогой мой, сейчас пойдем, – натягивая на голову вязаную шапочку, произнесла Света.

Игорь Сергеевич даже не встал со своего места, и не глядя на Свету, грубо произнес:

– Результаты ДНК получим и сообщим вам о нашем решении.

Света выбежала из квартиры вся в слезах. Ей было обидно, что она, как нищенка, просит подаяние у родных бабушки и дедушки Сергея.

Она схватила сына на руки, уткнулась ему головой в курточку и зарыдала от унижений и той жизни, которую она себе выбрала. Она только теперь поняла, что за все нужно платить. А за украденную любовь, похоже, в два раза больше. Но она не знала, что это еще не расплата за предательство. Что все у нее еще впереди. Если бы она знала, что ее ждет? Но хуже этой жизни, которой она жила сейчас, она была уверенна, что больше не бывает. Но как она ошибалась!

Света пробиралась с голодным сыном на руках под проливным дождем к своей съемной квартире, в которой столько раз сгорала от животной страсти, превращаясь в бездушную куклу, которую использовали и выбросили на помойку. Она в очередной раз вспомнила о Кристине, как они девчонками бежали по их скошенному полю, как радовались теплому летнему дождю, как рассматривали небо с именем суженного. И как бежали навстречу судьбе, написанной на небесах. И так ей стало жаль себя, что мысль о самоубийстве промелькнула у нее в голове.

«Но нет, не дождетесь! Я буду бороться за свою жизнь до конца! Вы еще узнаете, кто я такая!» – зло стряхнув капли дождя, подумала Света и уверенно зашагала дальше.

В больнице никого не было. Только свет ночников освещал коридор. Кристина неслышно ходила по коридору больницы, затем останавливалась, читала молитвы, осеняла себя крестным знамением и шагала дальше.

Неожиданно дверь открылась, и вышел уставший доктор. Он посмотрел на Кристину, вздохнул и сказал: «Ну все, крепитесь…».

В глазах у Кристины помутнело, она схватилась за стенку и медленно начала опускаться на пол.

– Что вы? – подхватил ее доктор. – А кто будет молиться о его выздоровлении дальше? Операция прошла успешно, важные органы не задеты, единственно плохая новость, что он потерял много крови. Но организм молодой, справится.

Кристина бросилась обнимать доктора, как родного человека.

– Спасибо, доктор, спасибо большое. Я буду молиться за вас тоже. Обязательно буду. К нему можно?

– Только завтра. Сегодня подержим его в реанимации.

С точностью наоборот все происходило, как и тогда, когда она попала в больницу. Только Кристина и Петр теперь поменялись местами.

«Господи, какое страшное слово «реанимация», – подумала Катя, глядя на врача. – А впрочем, такое же страшное, как «операция». Господи, прости меня за эти мысли, ведь болезни, эти названия и врачи нам посланы Богом», – думала Катя, ругая себя.