Главное – выжить - Марина Иванова

Петр не успел ничего сообразить, в глазах помутнело, он стал медленно оседать на землю, схватившись рукой за машину.

– Все, готов! – процедил Иван, сплевывая. – Мы в расчете.

Иван, трусливо озираясь по сторонам, быстро запрыгнул в машину и рванул с места преступления.

Кристина ничего не успела понять, что произошло. Она кричала с балкона, звала своего Петра, но он не реагировал. Она заметалась по балкону, стала звать на помощь. Северный ветер уносил звуки ее голоса в другую сторону.

Кристина рванула к выходу и, не дожидаясь лифта, побежала босиком вниз. На ходу Кристина кричала, чтобы вызвали скорую.

Люди от ее крика о помощи, повысовывались из своих окон, смотрели испуганно по сторонам, не понимая, что произошло.

Кристина в домашнем халате неслась к Пете, который лежал в непонятной позе возле машины.

– Скорую вызывайте! – кричала Кристина. – Пожалуйста, скорую!

Кристина гладила Петра по голове, целовала его и приговаривала:

«Я умру, если с тобою что-нибудь случится? Слышишь меня, я люблю тебя! Я больше всего на свете люблю тебя! Только не умирай!».

Кристина стояла перед Петей в луже крови, халат был распахнут, ночная рубашка вбирала в себя кровь любимого друга.

К счастью, быстро подъехала машина скорой помощи. Врачи оттащили Кристину, которая причитала в голос, хороня своего лучшего друга, мужа, брата, любовника. В этот момент он был для нее всем.

– Спасите его, пожалуйста, я вас очень прошу, – кричала она, хватаясь за халат медработника.

– Вы кто ему?

– Жена, жена я его. Помогите, пожалуйста! Я с ним поеду!

Врач скорой помощи оглядел Кристину с ног до головы.

– Вы что в таком виде?

– Я позвоню маме, она все привезет.

– Хорошо, садитесь в машину рядом с шофером. Не мешайте нам работать.

– Хорошо, я сяду с шофером.

Кристина босиком запрыгнула в машину, села на переднее сидение и продолжала, не переставая тараторить: «Его мужчина ударил. Он упал. Его мужчина ударил, он упал. Понимаете, ему мужчина ударил…».

Шофер посмотрел на Кристину равнодушно. Столько историй он за свою работу наслушался. Ему за дорогой следить нужно. А тут еще под руку, что-то болтают.

– Я не знаю, обо что он ударился. Он стоял и вдруг упал…», – продолжала объяснять шоферу Кристина, когда машина с тревожной сигнализацией неслась по улицам города.

Для Кристины в этот момент закончилась вся жизнь. Она в панике металась по машине скорой помощи, постоянно оглядываясь назад. И молилась только известными ей одной словами. Она просила, чтобы Петр остался живым. Он ведь такой еще молодой…

В самолете первого класса разносили спиртные напитки. Иван, откинувшись в кресле, улыбался, видно, вспоминая вкус своей мести.

– Что ты все время лыбишься? – раздраженно спросила Света, держа на руках сына Сережу.

– Справедливость восторжествовала, – произнес Иван, стиснув зубы.

Света посмотрела на него недовольно.

– Борец за правду. Кому твоя правда нужна?

– Не скажи, я – чистильщик! Очищаю нашу грешную землю от барахла.

Света качала ребенка на руках, он начал потихоньку засыпать. Самолет стал набирать высоту, ребенок заплакал. Иван зло схватил Сергея, сдавил его, и ребенок еще больше закатился в истерике.

– Я его сейчас выброшу в иллюминатор, – прошипел Иван зло.

Света испуганно выхватила сынишку из рук Ивана, прижалась к нему губами, успокаивая его. Она очень быстро стала его качать и все время приговаривала: «У-у-у; У-у-у».

– Что ты с ним сюсюкаешься, бабу хочешь из него вырастить. Будет, как твой Антон, лохом!

– Между прочим Антон тебя с того света вытащил, сам говорил.

– Когда это было. А теперь, где твой Антон, в деревне? Что ж ты ко мне прибежала от него? Что ж не осталась возле своих корней, со свиньями? Думаешь, от сохи оторвалась, поумнела, деревня? Тебя даже показать на людях стыдно. Радуйся, что свозил тебя в Питер к этому костоправу. Что ж ты и родить сына не смогла здоровым, что он у тебя весь кривой вышел.

– Ты же знаешь, что к генетикам нужно было идти, чтоб распознали патологию, – вздохнув, произнесла Света.

– Заткнись лучше, убила мою жену и сына и радуешься.

– Сам заткнись! А кто меня надоумил до этого. Кто сказал в ресторане, чтобы я ее с лестницы столкнула, забыл?

Иван сильно схватил Свету за руку, потянул ее на себя.

– Еще раз повторяю. Я пошутил тогда! Еще слово, я тебя выброшу из самолета вместе с твоим ублюдком!

Света отвернулась от него, прижала ребенка к себе и заплакала.

– Что, себя жалко? Человек плачет от того, что жалеет себя.

– Ты не плачешь, потому что ты не человек, – произнесла, всхлипывая Света.

– Рот закрой, еще одно слово и будешь там же, где Кристина.

Света даже не догадывалась, во что выльется украденная у Кристины любовь к Ивану. Ей было больно находиться с этим человеком рядом. Смешанное чувство разрывало душу. Она так же любила его какой-то животной страстью и в то же время ненавидела его своей человеческой сущностью.

Как будто два разных человека жили в ней одной. К сыну Иван относился без всякого чувства. Так бывает, что смотришь на человека, как на пустое место. Смотришь, как на игрушку, которая запылилась и лежит в углу, смотришь, как на ненужную вещь. Единственное чувство, которое Ивану было присуще, – это раздражение. Его раздражало в ребенке все. И когда он спал и когда ел, и когда игрался.

– Зачем ты его вообще родила? – задавал он один и тот же вопрос, брезгливо рассматривая сына. – Может, он заболеет и окочурится?

Света с ужасом наблюдала за Иваном и жалела лишь об одном, что рассказала всю правду Антону, когда он застал их в кровати. Она не только не пожалела его в тот момент, а хотела сделать ему больно.

Света в лицо кричала Антону: «Что ты смотришь? Мы любовники давно. И сын не твой, а Ивана».

Антон хватал ртом воздух, не мог поверить в предательство двух близких людей. Он смотрел непонимающим взглядом то на Ивана, то на Свету, и задыхался от правды, к которой был не готов.

Иван, скривив рот в безобразной улыбке победителя, смотрел на своего теперь уже бывшего друга пустыми глазами животного.

Антон выскочил из своей квартиры, повторяя одно и то же несколько раз: «Хорошо Кристина этого не видит! Боже, хорошо, что Кристина этого не видит…».

С этими словами он заскочил в рейсовый автобус и рванул к себе в деревню, к бабушкам, которые уже заждались своего любимого врача.