Клуб - Такис Вюргер

– Я кажусь тебе отвратительной сейчас?

Он поцеловал кончики моих пальцев и отрицательно покачал головой:

– Ты здесь самая лучшая.

Я знала, что он сказал это, чтобы мне стало лучше.

– Я читал, что многие женщины после такого чувствуют себя виновными в случившемся, что ли, – сказал он.

– Почему я должна чувствовать себя виноватой?

– Я не это имел в виду, извини.

По моим щекам бежали слезы.

– А что это меняет? – спросила я.

– Ничего.

– Ты дурак, это меняет все.

Он выглядел так, словно искал слова и не мог их никак найти. Интересно, насколько тяжелее для него было вести этот разговор на чужом языке?

Я положила свою руку ему на щеку:

– Я показала тебе шаги партнерши.

– Знаю, – сказал он.

– Ты не понимаешь, Ханс. Ты сейчас танцевал танго наоборот.

Он все время знал об этом, я видела это по его глазам.

Шарлотта

Утром, накануне той ночи, когда все изменилось, мне было девятнадцать лет и я заканчивала первый курс. В этот день я встала очень рано, потому что хотела совершить прогулку верхом. В моем почтовом ящике в домике привратника лежал конверт. Имени на нем не было. Я перевернула конверт и увидела на обратной стороне желтую сургучную печать с оттиском в виде бабочки.

Я просунула мизинец под клапан конверта и открыла письмо, не сломав печать. Внутри была открытка, на которой синими чернилами круглым шрифтом была выведена надпись: «Шарлотта Фарвэлл, мы ожидаем тебя. Это твоя ночь».

Я смеялась, читая эти строки. Я всегда хотела, чтобы у меня был друг, а это письмо звучало так, словно оно было написано мужчиной. По крайней мере, так можно было судить по почерку, которым оно было написано. Возможно, я ошибалась. Вечером меня пригласили на вечеринку в клуб Питта, одна подруга попросила меня взять ее с собой, ведь это была последняя большая вечеринка перед летними каникулами, поэтому я согласилась. Наверное, это письмо как-то связано с праздником, подумала я.

Вечером я надела одно из своих черных платьев и балетные чулки, потому что они были более крепкими, чем обычные. Несмотря на это, ноги в них выглядели очень красиво. Не очень-то мне хотелось, чтобы той ночью мне мешали затяжки на колготках. За мной зашла подруга, мы пили водку с клюквенным соком и болтали о том, кто бы мог скрываться за печатью с бабочкой, а еще о том, что летом моя подруга собирается в отпуск на Мальдивы, а затем на стажировку в Vogue, потому что ее отец знал главного редактора этого журнала. Мы выпили половину бутылки и слушали, как позвякивают кубики льда в наших стаканах.

Перед моим окном был дворик часовни, вымощенный маленькими камнями, его освещал лунный свет. Я совсем не ожидала, что буду счастлива здесь учиться, но иногда я была настолько счастлива, что мне хотелось обнять какого-нибудь туриста. Был теплый вечер, воздух, как и всегда в августе, был очень мягким.

– Я так благодарна Вселенной за все, – сказала я.

– Давай веселиться, – сказала моя подруга.

На следующее утро я проснулась на лугу за зданием колледжа. Я лежала словно куча мусора и не могла ничего вспомнить. Когда я приподнялась, чтобы сесть, то увидела кровь, которая пропитала мои чулки до колен.

Шарлотта

Четыре года назад, проснувшись утром после той ночи, я вцепилась пальцами в траву и закрыла глаза. Я надеялась, что газон перестанет кружиться у меня перед глазами. Через несколько минут я встала и, шатаясь, пошла к привратнику моего колледжа, чтобы попросить у него запасной ключ от своей комнаты. Он взглянул на мое порванное платье, затем посмотрел на меня, словно я была проституткой.

У себя я сразу же пошла в ванную комнату. Меня вырвало в туалете. Я ополоснула рот, затем оперлась руками о раковину. Я легла на прохладную плитку и попыталась вспомнить прошедшую ночь. Сквозь открытую дверь я увидела в своей спальне на подоконнике два винных бокала, из которых мы пили водку. Но алкоголь не мог так одурманить меня. Моих воспоминаний хватало только до клуба, затем они обрывались. Низ живота был словно обуглен изнутри.

Я поискала в Интернете: Насилие в Кембридже. Третья ссылка привела меня на страничку www.cambridgerapecrisis.org.uk.

На ней было написано: Попытайся согреться и пить много воды, если ты в опасности или у тебя шок. Я сняла с сушилки полотенце, прижала его к своему лицу и рыдала, надеясь, что привратник не услышит мои крики.

Жертвам насилия рекомендовалось сразу же обратиться в полицию. Попытайся не есть. Не курить, не мыться, не менять одежду, не ходить в туалет и ничего не трогать на месте преступления. Иди сначала в полицию, а не в больницу. Полиция должна связаться с судебно-медицинским отделом больницы в Питерборо и назначить обследование, в результате которого будут задокументированы все следы насилия. Жертва должна дать показания.

Жертва, то есть я.

Я прижалась лбом к плитке и вспомнила о том, как однажды видела документальные фильмы о женщинах в Руанде, которые беременели после совершенного над ними насилия. «Враг в ребенке» – как-то так звучало название передачи. Женщины стеснялись, потому что не защищались и думали, что как-то спровоцировали поведение насильников. Под моими ногтями, наверное, все еще сохранились частицы его кожи, подумала я. Меня преследовала одна мысль: я не буду жертвой.

Номер службы такси я знала наизусть. Я хотела поехать в больницу и получить лекарство, чтобы избежать заражения ВИЧ-инфекцией. И еще мне нужно было принять противозачаточную таблетку. Я сама все расследую. Мне не нужна была полиция, мне нужен был врач. Что-то здесь было не так. Кровотечение не останавливалось.

Билли

В этот вечер меня окружал чужой, но приятный запах: соевого соуса, холодного фритюрного масла, пота, пива, дыма и крови.

Я сидел на кухне китайского ресторана с названием Sing Sing в районе Хакни в Лондоне, и у меня изо рта текла кровь. Я понятия не имел, откуда она взялась. У меня только что был мой первый бой в зале этого ресторана. Столы были сдвинуты в сторону, в центре зала стоял ринг. Кухню превратили в раздевалку.

Один друг рассказал мне об этих боях. Их проводили по ночам, здесь не было врача и официального взвешивания, эти бои были нелегальными. Сначала посылалась пара писем по электронному адресу, который давал друг, затем происходила встреча с мужчиной в плаще, от которого пахло арахисовым маслом. Встреча проходила в кафе в Лондоне, а мужчина выглядел так, словно он был страховым агентом, но говорил он совсем не как они. Он говорил, что найдет противника. Он объяснял, что бои проходили на складах, в ресторанах, а летом – на задних дворах и иногда на частных квартирах. Накануне боя зрители и борцы получали эсэмэски, в которых были указаны место и время. Все это звучало несерьезно, и я знал, что это было неразумно. Но какой я был бы боксер, если бы не участвовал в боксерских поединках?