К северу от любви - Галина Владимировна Романова

– Почему ты так думаешь?

Он почти не удивился – думал почти так же. Если бы Егор был убийцей и остался жив, давно бы уже где-то засветился. Не может человек исчезнуть бесследно, особенно неподготовленный.

– Он бы давно дал о себе знать. Дед извелся. Я тоже, – сдавленным голосом произнесла Ася, почти в точности озвучив его мысли. – На что-то ему надо есть, пить. Что-то надевать на себя. У него почти не было с собой денег. И… Если ее убили, значит, и его тоже!

Она снова заплакала, тихо, без судорожных дерганий, без хлюпанья носом. Она смирилась, осенило его. Смирилась с потерей и больше ни на что не надеялась. Ему очень хотелось обойти стол, приблизиться к ней, поднять со стула, прижать к себе, наговорить много хороших слов, способных ее утешить. Но нельзя. Ничего этого делать он не имеет права.

– Ася, давай еще раз в подробностях вспомним день, когда ты видела его в последний раз, – попросил он.

– Да ничего там особенного не было, – отозвалась она с тяжелым вздохом.

И принялась рассказывать, как они загорали на пляже, рассматривали облака и сравнивали их бог знает с чем.

– У него всегда было богатое воображение, – пояснила она, заметив его недоумение. – Он писал лучшие сочинения в классе. За меня в том числе.

– Почему не пошел дальше?

– Как-то не нашел применения своему таланту. Пробовал… – Она вздрогнула и поправилась: – Пробует себя то в одном, то в другом. Ничего его пока не зацепило.

Данила еще минут десять задавал ей вопросы, слушал знакомые ответы, пока их разговор не зашел в тупик. Он проводил ее до двери, долго удерживая в руке ладошку. Обещал звонить, как только что-то прояснится. И с сожалением прищелкнул языком, как только дверь за ней закрылась.

Из всех красавиц на земле он выбрал самую неприступную, холодную и загадочную. Но это был его выбор, и он не собирался от него отказываться. И да, да, он постарается отыскать ее исчезнувшего друга. Тем более что интересы их пересеклись.

– Позволите? – В дверь заглянул мужчина с очень бледным беспокойным лицом.

Харитонов! Странно. Что он здесь делает? Он его не вызывал. Все записи с видеокамер из его квартиры были изъяты и просмотрены экспертами. Никаких вклеек или монтажа обнаружено не было. У Харитонова на ночь убийства Светланы Ивановой имелось железное алиби, как и на все последующие ночи тоже. Этот человек, вернувшись после десятилетнего заключения, решил бороться за свою свободу, и майора Дорофеева это очень подкупало. Хотя кто-то из его коллег и назвал это сумасшествием.

– Заходите, – пригласил он.

Харитонов неуверенно потоптался на пороге, словно боялся ступать по полу, наконец он с тяжелым вздохом вошел, плотно закрыл дверь.

– Прошу, – майор указал на стул напротив себя. – Присаживайтесь. У вас ко мне что-то важное?

– И да и нет. Вам решать. – Он приподнял плечи, резко опустил, глянул на Данилу лихорадочно поблескивающими глазами. – У меня был посетитель.

И Харитонов умолк: то ли ждал наводящего вопроса, то ли пытался справиться с волнением.

– Посетитель?

– Да. Дома меня навестил психиатр той самой бабы, которая засадила меня в тюрьму.

Та-ак! Это что еще такое?! Он при неожиданной встрече ясно дал понять доктору Степанову, что его чрезмерное внимание к личной жизни пациентки ни к чему хорошему не приведет.

– Эта ее новая личная жизнь ни к чему хорошему не приведет! – горячился тот. – Она спуталась с аферистом! Вы видели этого альфонса?

– Нет, – терпеливо отвечал ему Данила.

– А я видел!

И доктор принялся трясти перед лицом майора своим мобильным, на который снял ухажера Нины Кусковой.

Он его почти не рассмотрел, спешил – в дежурной машине ждали коллеги. От доктора он отделался ничего не значащим обещанием:

– Разберемся.

И уехал. Кстати, к Харитонову он тогда как раз и ехал. Задерживать его ехал. Только вот не срослось. Алиби у Харитонова. На каждый час свободной жизни у него имелось алиби.

– И что же хотел психиатр? – Данила откинулся в кресле и заинтересованно глянул на него. – Предостеречь вас от неправомерных действий в адрес своей пациентки?

– Нет. Как раз напротив. Он советовал быть осмотрительнее, – Уголки рта Харитонова дрогнули в улыбке. – Знаете, мне вообще показалось, что он не верит в мою виновность. Что-то в его словах меня насторожило.

– Да? И что же?

Интерес Данилы пропал, как и не было. Визит Харитонова к нему имел страховочный характер. Он искал сочувствующих. Ему нужны были единомышленники. В лице доктора Степанова он его нашел. Следующим в списке был майор Дорофеев.

Данила тяжело вздохнул.

– Он не мог, конечно, раскрывать все нюансы течения болезни своей пациентки, но… – Карие глаза Харитонова впились в майора. – Но что-то она говорила ему, в чем-то признавалась. Он не сказал напрямую, но я это понял. Он сомневается в том, что я напал на его пациентку десять лет назад. И теперь, явившись ко мне, он не советовал, а буквально умолял меня быть осторожным.

– В плане?

Даниле хотелось зевать. Харитонов отнимал у него дефицитное время. Ему еще на доклад к руководству, отчет составлять. В планах было навестить родственников подруг погибшей Светланы и опросить таксистов. Большая стоянка такси, круглосуточно заполненная машинами, располагалась как раз напротив входа в парк, в котором нашли тело Светланы Ивановой. Напротив одного из входов, поправил себя Дорофеев.

– Психиатр Кусковой предположил, что мое возвращение запустило какой-то процесс. От меня могут снова попытаться избавиться, подставив, как и десять лет назад.

Данила чуть не рассмеялся, но сдержался и спросил:

– Это он так вам сказал? Что вас снова могут подставить, как десять лет назад?

– Нет. Он не сказал мне этого напрямую. Он намекнул, но я понял.

Майор Дорофеев потер лицо ладонями, подумав о том, что у Степанова, кажется, скоро появится еще один пациент, который сейчас мало того что отнимает его время, так еще и морочит ему голову.

– Я понимаю, о чем вы сейчас думаете, – хмыкнул догадливо Харитонов. – Считаете, что я свихнулся. Но это не так. И нашу с ним беседу писала одна из моих камер. Можете убедиться, что я не выдумываю.

Ах да! Камеры! Записи они изъяли, а камеры-то остались и продолжили все записывать. Степанову вряд ли было об этом известно.

– Степанов утверждает, что его пациентке угрожает опасность. И мне тоже. Связано это как-то между собой или нет, он не знает.

В кабинете повисла пауза. Харитонов смотрел на него с немым вопросом: что ему теперь делать? Данила мысленно ругался.

– Хорошо. Разберемся, – ответил он так же, как и доктору Степанову. Глянул на гостя. – Кстати, а чем ему так не понравился ее избранник? Может, доктор нарушил врачебную этику и…