К северу от любви - Галина Владимировна Романова

– Не знаю, – выдохнул он со странным выражением на лице. – Быстро все как-то. Да и я был… Это… Не совсем трезвый. Тачку видел, номера срисовал. Мужика. Баба с ним рядом, то ли сама шла, то ли он ее под мышки вел. Не понял я. Я до Сереги доскочил в крайний подъезд.

– До Гришина? – уточнил участковый и сделал все же пометку на бумаге.

– Да. До Гришина, – кивнул Витек и судорожно сглотнул, уводя взгляд в потолок. – Там побыл минут десять. У него ничего выпить не оказалось, я назад и подался. А ее ноги, ну, тетки этой, уже из кустов торчат. Ну, я и… Это…

– Не удержался и сумку ее обчистил, – закончил за него участковый, на последнем слове отчетливо скрипнув зубами. – Так что кроме денег взял еще, Пантелеев? Говори, или придушу!

– Записку. – Витек подарил ему еще один честный-пречестный взгляд.

– Что за записка?

– Если я правильно понял, написал тот самый мужик, который ее привез.

– То есть? – не сразу уловил Василий Сергеевич, наморщив лоб.

– То есть эта записка написана убийцей, дядя Вася…

Записку Витька принес ему уже через пять минут. Хода до квартиры было всего ничего. Положил на стол перед Василием Сергеевичем и вытянулся, как суслик, в метре от стола. На скрипучий стул садиться не стал. Ишь ты! Заслужил, считает, снисхождение.

– А деньги где? – глянул на него из-под кустистых рыжих бровей участковый.

– Какие деньги? – вытаращился Витек.

– Щас как дам в лоб, сразу вспомнишь! – взревел Хомутов.

Витек сник. Опустил голову, сгорбил спину и широко-прешироко развел руками.

– Нету денег, дядя Вася. Потратил все. Там и было-то двадцать пять тысяч. Деньги какие! – фыркнул тот, покосившись исподлобья. – Часть долгов раздал. Часть прогулял.

– Слушай, Витя, а может, мне тебя все же посадить на этот раз, а? Какой с тебя прок на свободе? Пьешь, гуляешь, не работаешь, весь в долгах. А посидишь пару-тройку лет, глядишь, все само собой утрясется. Да и мы с твоей матерью вздохнем свободно. А ты выйдешь на свободу с чистой совестью, так сказать, и…

И тут случилось удивительное. Витек так внезапно упал на колени, будто его подкосило. Прижал ладони к груди и заплакал. Вполне натуральными, крупными слезами.

– Не надо, дядя Вася! Не надо, умоляю вас! Я больше не буду! Никогда не буду! Сам перепугался. И поклялся себе, что исправлюсь. Я даже работу уже ищу. Честно-честно! Нельзя мне на зону, опустят меня там. Простите, простите, простите…

Врал, нет, кто его распознает? Актером был от бога.

– Не губите, дядя Вася! – всхлипнул напоследок Витек и затих.

Участковый покрутил в руках записку, что обнаружил его пасынок среди денежных купюр в кошельке избитой женщины.

Может она быть важной? Может, да, а может и нет.

«Необходимо срочно встретиться. Кое-что узнал. Давай перед встречей с ними. В том же сквере».

Текст, непонятный постороннему. И на первый взгляд совсем не такой важный. Писал мужик – это ясно: узнал, а не узнала, пишет. Писал от руки, не на компьютере. Значит, не боялся, что его по почерку опознают. То есть он не преступник. Это раз.

Что-то он узнал, видимо, хотел предостеречь. Стало быть, опасности для нее не мог представлять никакой. Это два.

В том же сквере…

Что могут означать эти слова? Только то, что этот мужчина и погибшая женщина встречались неоднократно в этом сквере. Значит, были близки. Это три.

Получается что? Записку написал не тот, кто тащил ее с пробитой головой в кусты. Друг написал, получается. Этот друг, потеряв ее, теперь наверняка станет сотрудничать со следствием, чтобы найти злодея, и точно сообщит о том, о чем намекал в записке.

И посему…

– Ладно, ступай домой. Сделай уборку, пожрать что-нибудь сообрази. Знаю, умеешь не хуже матери. И из дома ни ногой. Чтобы я тебя не видел на улице, понял?

– Да, да, да, – часто закивал Витек, вскакивая на ноги.

– И вот про это, – участковый скомкал записку в кулаке, – никому ни слова. Не было ничего, понял?

– Так точно, товарищ участковый! – Хитрая морда Витьки расплылась в улыбке.

– И про деньги молчи. Народу много шастало. Мало ли кто взял! Если кто срисовал тебя, скажем, что просто услышал стон. Подошел посмотреть. Ну, ты понял.

– Так точно. – Витек на цыпочках попятился к двери, схватился за ручку, и вдруг шлепнул себя по лбу. – Забыл сказать, дядя Вася.

– Что еще? – Василий Сергеевич бросил скомканную записку в нижний ящик стола и придавил сверху ворохом старых газет с кроссвордами.

– Она ведь не только стонала, когда я подошел.

– А что еще? Песни пела? – осклабился в странной ухмылке участковый.

– Да нет, не пела, – Витек сунулся за дверь и пробормотал невнятно уже из коридора: – Шептала без конца: это он, это снова он…

– Что нового по убийству Ивановой, майор?

Полковник на Дорофеева глаз не поднимал – отвратительный признак. Перебирал бумаги в папке, словно очень важным делом был занят, а его вызвал к себе буквально на минуту. Просто поздороваться!

Предстоит серьезный разговор – это факт. И результат этого разговора может быть разным: от порицания словесного до выговора на бумаге.

– Был проведен опрос таксистов, работающих у одного из входов в парк, – доложил он. – Также были опрошены все сотрудники парковых точек питания.

– И?

– Было выяснено, что в вечер, предшествующий исчезновению Ивановой, у нее состоялась встреча с подругами: Валентиной Фроловой и Ириной Ярных. Они проводили время в кофейне, которая принадлежит Ольге Ивановне Фроловой, это бабка Валентины. Кофейня расположена в том же самом парке.

– Угу… – Полковник поднял глаза, прищурился, кивнул: – Неплохо. Дальше?

– Там между подругами разгорелась ссора.

– На предмет?

– Пока не знаю. Но бабка Фроловой все записи с камер видеонаблюдения уничтожила. Сказала: мое право. Частная территория, частное видео.

– Права, – вставил полковник.

– Так точно. Но… Кое-кто из персонала, к кому Ольга Ивановна не очень расположена, готов сотрудничать. И уже сегодня… – Дорофеев вскинул левую руку, глянул на часы и намеренно сократил время, – через полтора часа у меня встреча с официантом, ставшим свидетелем дикой сцены.

– Дикой?

– Да. Говорят, орали беспардонно.

– Угу… – Полковник отодвинул папку с документами, заинтересованно глянул. – И что же было после ссоры?

– А после ссоры они никуда не разъехались. Уехала одна Светлана Иванова на такси. Таксиста не отпустила. Вышла на адресе из подъезда дома на улице Ленина с парнем, по описаниям подходит под Егора Игнатьева.