Крылатый человек - Альфред Элтон Ван Вогт

Сильная, большая, злобная рыба. Отчетливо видимая, она, казалось, остановилась, заметив окружающие ее тени, затем метнулась вверх между Кенлоном и ближайшим плавуном.

Быстрее акулы плавуны рванулись вверх. Рука Кенлона скользнула вокруг сильного толстого тела прямо под зловещим треугольным плавником на жесткой спине. Длинный нож с поразительной точностью вонзился в белое брюхо.

Ножи остальных плавунов тоже нанесли смертоносные удары. Наконец, избиение прекратилось. Злобная морская тварь лениво перевернулась и неподвижно легла мертвая.

Вернее, не неподвижно – течение медленно относило ее в ту сторону, откуда она появилась. Кенлон взобрался на нее верхом, обвив ногами, и плыл вместе с ней в темноту. Остальные плавуны через несколько секунд исчезли. Он был один на один с мертвой хищницей, двигаясь в неизвестном направлении.

Постепенно Кенлон начал различать в окружающем мраке слабый проблеск. На мгновение у него мелькнула шальная мысль – он подумал, что все перепутал и впереди солнце. Но иллюзия кончилась, когда мерцающий проблеск вытянулся и распростерся в обширное пространство света.

Перед ним величественно раскинулся подводный город.

К сожалению, Кенлон не мог хорошенько его рассмотреть, поскольку плавун, в чьем теле он находился, просто не обратил на него внимания. По мере приближения к городу он принялся энергично грести, что еще больше ограничило обзор Кенлона, так как все помыслы плавуна сосредоточились на одном – вырваться из могучего течения, несущего мертвую акулу.

И это ему легко удалось, потому что минуту спустя он втолкнул акулу в водный шлюз в прозрачной стене города и вошел сам. Дверь шлюза бесшумно скользнула за ним, закрываясь, тихо заработали насосы. Вода мгновенно ушла, открылась внутренняя дверь, и Кенлон быстро вошел в подводный город.

Кенлон чуть дрожал от огромного волнения. Оказаться по-настоящему внутри города плавунов, подумал он, все увидеть, исследовать и решить…

Плавун, в теле которого находился Кенлон, стоял неподвижно, видимо, где-то обдумывая, взгляд его отсутствующе скользил по городу, позволяя Кенлону лучше рассмотреть его.

Город, на его вкус, казался каким-то грубым, вроде гигантского иглу, внутри которого тянулись десятками рядов такие же иглу, только меньших размеров, что, очевидно, было кварталами. Таким образом, если какой-нибудь участок внешней городской стены и разрушался морем, то лишь очень небольшой район города мог оказаться затопленным водой. Кенлон с удовольствием разглядывал четкие, геометрически правильные стрелы света и этажей, тянущиеся вдаль.

Повсюду работали плавуны. Они управляли машинами, которые то перевозили грузы, то совершали какие-то действия, суть которых была непонятна Кенлону: в основном из-за расстояния и частично из-за отсутствия интереса плавуна, в чьем теле он находился.

Внезапно последняя причина стала главной. Плавун прекратил бездеятельное созерцание и быстро направился к куче плоских металлических листов, которые, когда он подошел ближе, оказались вовсе не металлическими. Кенлон ступил на плоский лист сверху и, нагнувшись, коснулся кнопки, которую не замечал до тех пор, пока не нажал. Лист поднялся и перенесся к водному шлюзу. Пальцы Кенлона снова нажали кнопку, и акула была вытолкнута из шлюза и уложена на лист.

Все вместе они двинулись к нижней части города. По дороге Кенлон замечал плавунов, выплавляющих сталь, плавунов, управляющих механизмами, плавунов в лабораториях. Плавуны работали. Ни поющих, ни танцующих – одни работающие. Основой их цивилизации был труд. Они пытались изменить и приспособить к себе окружающую среду, а не, подчинялись ей, как крылатые. Именно в плавунах во всем великолепии проявился дух непобежденного человека, тогда как крылатые…

Кенлон мысленно одернул себя. Подобное сравнение было просто несправедливым: у крылатых не было выбора, они жили ради будущего и для будущего, и желание плавунов уничтожить их гнездо было совершенно непростительным. Их нападение на гнездо окажется простым убийством, поскольку их жертвы не имеют ни оружия, ни защиты. Если их город окажется затянутым под воду, то все крылатые погибнут – ведь твердой земли больше нет нигде. Эту участь разделят все «239 999 крылатых, целая раса. Это было настолько ужасно, что Кенлон не хотел и думать.

Но неужели выход только в уничтожении расы плавунов?..

Путешествие внезапно завершилось в зале с огромной стальной машиной. Здесь не было плавунов, один пустой зал и машина. Сильная рука Кенлона коснулась единственного рычага механизма. В машине появилось отверстие, а которое была втянута убитая акула, втянута той же силой, что влекла по городу лист – носильщик.

Отверстие закрылось. Кенлон отошел от листа и направился к ближайшей двери. Плавуна, казалось, совершенно не интересовала судьба хищницы, и чуть погодя Кенлон тоже пришел к выводу, что не стоит ломать над этим голову. Он наблюдал за поведением плавуна часть дня – или как они называют этот период времени? Это было интересно. Что же дальше?

Его одолевало предчувствие, что воплощение в плавуна близится к концу. Однако, прошло десять минут, тридцать, а он все еще находился в теле плавуна, наблюдая деятельность подводного города.

Плавун часто вступал в разговоры, но Кенлон мало что понимал в отрывистых фразах измененного языка крылатых. Хотя один разговор он понял дословно.

– Хайл, – обратился плавун Кенлона, встретив видимо, кого-то из знакомых, – как статистика?

– Прискорбно, Гетта.

– Много непокорных?

– Итог: 1 111 999, не включая тех, кто родился в море за последние десять поколений и никогда не отмечался.

– Я спрашиваю, сколько новых?

– 8999.

– У нас темп рождаемости выше. Но, по сути, зов моря становится сильнее. Много отмечено блуждающих?

– 999.

– Всего? Гм…

И они разошлись.

И еще один разговор, который понял Кенлон, произошел с красивой женщиной, обратившейся к плавуну Кенлона:

– Я только что из шахт, Гетта. Им нужна помощь.

– Я пропустил информационный выпуск, – ответил Гетта с сарказмом, – у меня нет привычки зарываться в землю.

– Твои люди, – упрекнула женщина, – все время в воде.

– Дышать целый месяц воздухом очень неприятно, – поморщился Гетта.

– Это только кажется. Мы созданы, чтобы жить и на воздухе, и в воде. Загадочно, что дикие в море вообще не дышат.

– Вот видишь. Почему же мне нужно надрываться?

Лучше идем со мной, ну его, этот город. Женщина засмеялась.

– По закону женщина, которая становится непокорной, не может вернуться в город, и этого достаточно, чтобы удерживать нас на месте. Я люблю город не меньше моря и никогда не покину его.

– Что ж, если изменишь свое мнение, дай мне знать. И последний понятый Кенлоном разговор произошел с мужчиной.