Училка и миллионер - Маша Малиновская

— Стой, — шепчу, упираясь ладонями Макарскому в плечи. — Я не… не могу.

Костя замирает на секунду, но не отпускает меня, даже наоборот, прижимает ещё крепче, резко выдохнув.

— У тебя “дни”? — снова принимается целовать мою шею. — Девочка моя, я же сгорю сейчас. Ты огнище же просто, моя зайка-Зайченко.

Я не успеваю ему ничего ответить, не знаю, как сформулировать мысль, а он снова целует меня в губы. Страстно подчиняет себе мой рот, крадёт дыхание, подчиняет.

— Нам будет хорошо вместе, Катя, — шепчет в губы, сплетает свои пальцы с моими с тыльной стороны ладони и прижимает к своим брюкам. — Чувствуешь, как я хочу тебя? Безумно… Не прогоняй меня, поцелуй его… Я с ума сойду же, Катенька, ну. Приласкай, а я отвечу, когда тебе можно будет.

Пока я соображаю, о чём он, сглатывая вязкую слюну, пальцы Макарского снова скользят по моим губам, а его губы прижимаются к уху.

— Я готов десять лет жизни отдать за минет, Катя. С тобой сумасшествие полное…

Его горячее дыхание жжёт, а смысл слов стреляет в мозг, окончательно отрезвляя.

— Отпусти, — отталкиваю, чтобы встать с него.

— Ну что я опять сделал не так, Катерина? — он тоже встаёт и смотрит пытливо, а я отхожу, сжимая руки и пытаясь восстановить дыхание. — Я тебя обидел своей просьбой? Это неприемлемо для тебя?

Спрашивает так, будто для него попросить девушку сделать минет — обычное дело. А может, это действительно так и есть. Может, в его кругу это норма.

— Я не знаю, — выставляю ладонь, когда он делает шаг ко мне, но Костя не останавливается.

Он сжимает мои пальцы и подносит руку к губам, глядя в глаза. Целует костяшки, пальцы, переворачивает ладонь и снова прижимается губами, теперь уже к запястью. Там, где сходит с ума мой пульс прямо сейчас.

— Я не знаю, — повторяюсь и пытаюсь правильно сформулировать свои мысли, что сейчас является очень сложной задачей для меня, — может, для тебя это нормально, но не для меня, понимаешь? Я… не…

— Не делала минет?

Ну почему он может говорить об этом так просто и открыто, а я вздрагиваю и краснею?

— Не только его. Я… вообще ничего не делала ещё.

Макарский застывает, в искреннем удивлении подняв брови. Кажется, он реально удивлён. Настолько, что я даже не пойму, хорошо это для меня или нет.

— Катя, ты девственница, что ли?

Константин

Охренеть.

Она целка. Просто охренеть.

Нет, ну не сказать, что Катерина похожа на девушку с невероятно большим опытом, скажем корректно, но чтобы девственница… Ей через неделю двадцать три. Разве в двадцать три при такой внешности девушка ещё может оставаться нетронутой?

С такими-то губами, блять.

Это же не рот, а чистый секс. Я висну, когда она просто разговаривает, на движении её губ, на мелькающих зубках, кончике розового языка. Что же говорить тогда о поцелуях.

Мне хочется снова верить в Деда Мороза и заказать ему на новый год минет от Кати Зайченко для меня, бля.

А она мне: “Я вообще ничего не делала ещё”

Катерина не отвечает, а опускает ресницы и краснеет.

Приехали. Значит, правда. Блин. А я ей тут “Сделай мне минет, приласкай его…”

Твою мать.

Попросить открыто минет у целки это же как… блин, даже не знаю… Как пнуть котёнка сапогом.

Дурацкое сравнение, но почему-то именно оно сейчас на ум пришло. Я себя дебилом чувствую. Почему даже подозрение не закралось? Подумалось, может ломается, ну или слишком правильная. Училка же, мало ли что там в голове.

А Катерина моя, кажется, прямо слишком-слишком правильная.

— Кать, — делаю осторожно к ней шаг, словно она, как пугливый заяц, сейчас сиганёт в сторону. Теперь же надо как-то сгладить ситуацию. — Ты могла бы сказать.

— Серьёзно? — кажется, в девчонке просыпается сарказм. Хороший знак. Наверное. — И как бы это выглядело? Привет, мужик, ты только что помог моим продуктам рассыпаться по всему супермаркету, ты козёл, а я, кстати, девственница. Ну чтобы ты знал. На всякий случай.

Зайка-Зайченко сердито поджимает свои охрененные губки, сверкает глазищами, а мне вдруг становится смешно. Реально, хочется заржать. И я правда пытаюсь сдержаться, но всё-таки даю волю смеху, веселясь с её высказывания от души. Катерина в первые пару секунд замирает, а потом прыскает и тоже начинает хохотать.

— Да, именно так, — говорю сквозь смех. — А лучше визитки распечатать и на них написать.

— Дурак! — тоже смеясь, толкает меня в плечо.

Перехватываю её руку и, пользуясь моментом, пока она чуть сбросила напряжение, дёргаю на себя и прижимаю покрепче.

Катерина с ойком впечатывается в меня, резко втягивает воздух и замирает. Я чувствую, как она вся напрягается, но пока не сопротивляется, пытаясь оттолкнуть.

— Катюша, — говорю негромко, — я, дурак, не понял, вот и пёр как бронепоезд. Не сердись, — не могу удержаться, чтобы снова не провести пальцем по её шёлковой коже, перейдя с нежной щеки на мягкую, чуть оттопыренную нижнюю губу. — Всё сделаем постепенно, торопиться не будем. Ты не пожалеешь, обещаю. И я не говорю про сегодня.

Тонкие плечи взрагивают и напрягаются, Катя мягко высвобождается и отходит. Отворачивается к окну, становясь ко мне в профиль.

— Дело не только в моей… в этом, Костя, — обхватывает себя, будто закрыться от меня хочет. — Я хоть и девственница, но не кисейная барышня из восемнадцатого века, я прекрасно понимаю, что секс — не священное действо, а часть нормальных современных отношений.

На меня она не смотрит, но вижу, что дышит чаще, губы нервно кусает. Трёт ладонями плечи — давно заметил, что её знобит, когда волнуется.

— Тогда в чём? — остаюсь на месте, понимая, что сейчас лучше не давить. — Объясни, Катя.

— Как раз в последнем — в нормальных отношениях.

— Конкретнее.

— Тебе ведь не нужны отношения, я же не дура, — поворачивается и говорит твёрдо, глядя в глаза. — Позажигать с кем-то в командировке, развлечься. А я… мне это не подходит, Костя. Я так не хочу.

Интересные выводы. Хотя, я не могу отрицать, что она права. Изначально так и было, просто захотелось её попробовать, это показалось мне интересным приключением. Точнее интересным приключением это могло стать для нас обоих. Но девчонка зацепила сильнее, чем показалось изначально. Я даже готов попробовать что-то более серьёзное, чем просто лёгкая интрижка, но зайка-Зайченко же как ёжик — колючая и фырчит всё время. А как узнать, что получится, если не пробовать?

К сожалению, Китти Кэт, жизнь такова, что никто ни на что не даёт стопроцентных гарантий.