📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетская прозаДагги-Тиц - Владислав Крапивин

Дагги-Тиц - Владислав Крапивин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 157
Перейти на страницу:

Лодька обмакнул перо, почесал верхним концом ручки висок, глубоко подышал и положил ручку «шкелетиком» на ободок чернильницы. Повел глазами по столу.

На разбросанных снимках были птицы. Разные. Тонконогие журавли и цапли среди камышей, мелкие пичуги на цветущих ветках, стремительные чайки над пенными гребешками, растопырившие перья глухари, пеликаны с зажатыми в клювах рыбами, взлетающие над водой селезни… Птичий мир… Показалось даже, что разносится по комнате разноголосый крик пернатого народа, сплетенный из самых разных звуков: чириканья, свиста, курлыканья, карканья и трубных лебединых голосов.

Один снимок — большой, с развернутую тетрадь — особенно притянул к себе Лодькин взгляд. На нем были голые острые скалы над морем, облепленные тысячами птиц. Одни птицы — далеко, другие — на первом плане. Сидящие на камнях, взлетающие, реющие над гранитными зубцами, распахнувшие в размахах крылья и теряющие перья… Большие птицы черно-белой раскраски. Лодька, конечно, не знал, какой они породы. Может, очень крупные чайки? Или гагары? Но уж никак не те боязливые гагары, которые в «Песне о буревестнике». А в общем все это, кажется, называлось «птичий базар». Тысячи и тысячи крылатых созданий, взлетевших над полярными скалами от…

От чего взлетевших?

Лодька помнил — от чего.

Это было похоже на то видение, что мелькнуло перед маленьким Севкой, когда он понял: вернулся папа. Масса птиц взметнулась тогда в северное небо, поднятая отчаянным Севкиным криком…

Лев Семенович вопросительно кашлянул за спиной.

— Не пишется, — виновато признался Лодька. — Думал, что сразу накатаю, а ничего не придумывается…

— Ну, бывает, — поспешно согласился Лев Семенович. — Не терзайся. Придумаешь после и пошлешь, адрес я дам…

— Ага… спасибо… Лев Семенович, а вы тоже орнитолог? Как Борис Лукич?

— Нет, что ты! Я фотокорреспондент. А птиц фотографирую просто так. Как говорится, из любви к живой природе. Да и не только птиц… А ты что, интересуешься птицами?

— Да нет… не знаю… Просто красивые фотографии, — осторожно отозвался Лодька. И все смотрел на северных птиц.

— Значит, нравятся? — с той же осторожностью спросил автор снимков.

— Ага… — выдохнул Лодька.

— А что… больше всего?

Лодька сказал сразу:

— Вот эта… — и концом ручки дотянулся до «птичьего базара».

— А!.. Берег Карского моря. Эти создания чуть не сбили меня крыльями со скалы… Правда нравится?

— Еще бы, — честно сказал Лодька. Он, конечно, не стал бы объяснять, что это связано с папой. Как память того, первого папиного возвращения. И как обещание, что он вернется снова. Добрая, зацепившая струнки в душе примета… Но Лев Семенович и не стал спрашивать: что да почему? Спросил другое. Сразу:

— Хочешь, подарю?

— Конечно! Очень хочу! — Отказываться из-за стеснительности значило бы погубить счастливое предсказание.

— Вот и чудесно! — Лев Семенович поднял снимок за уголок. — Получай… А может, мне на нем расписаться? В знак нашего знакомства…

— Да. Если не трудно… — Лодьке подумалось, что подпись хорошего человека усилит доброе влияние снимка на судьбу. А то, что Лев Семенович хороший человек, было уже ясно.

Лев Семенович взял у Лодьки ручку, макнул «шкелетик» в чернила и вывел на белом обороте снимка, в углу: «Всеволоду…» — Потом вскинул глаза: — А как твоя фамилия?.. Или можно без нее?

— Можно и с ней, — весело откликнулся Лодька. — Фамилия Глущенко…

Лев Семенович секунды две смотрел на него, словно поверх очков (хотя очков не было), потом согнулся и закончил надпись. Получилось: «Всеволоду Глущенко на память о первой встрече и с надеждой, что она не последняя. Л.С.Гольденштерн. 29/8-50 г.»

Потом он помахал фотографией, чтобы скорее высохли чернила. Но они не сразу высохли. Лев Семенович выудил из-под снимков на столе желтый пакет с надписью «Унибром. Фотобумага. 20х30».

— Вот, положишь сюда, когда подсохнет. А пока держи…

Лодька взял снимок и еще раз прочитал подыхающие строчки.

— Ты, наверно, думаешь: с чего это Эл Эс Гольденштерн написал тут о возможности новых встреч? — неловко усмехнулся Лев Семенович. — Это из корыстных побуждений, друг мой. Хочу тебя попросить: дай мне на недельку эту самую книжку, «Путем отважных». Любопытно, что там сочинил мой приятель Олежек. Это ведь его первая крупная вещь, а я до сих пор не удосужился ознакомится…

— Да, конечно! — Лодька выдернул книгу из-за пояса. — Вот, пожалуйста! Хоть на сколько!

— Не надолго… А тебя не затруднит потом прийти за ней?

— Да нисколечко!

— А чтобы не было скучно приходить просто так, я могу тебе тоже что-нибудь дать почитать. Ты ведь, как я вижу, немалый любитель чтения, а?

— Ну… в общем да…

— Чудесно. Я думаю, у меня найдется такое, чего ты не видел. Пойдем…

Военные снимки

Рядом с перекошенным шкафом была дверь, за ней — комната, похожая на первую. Только там, у одной стены, — полки до потолка. С тусклыми красками разноцветных коленкоровых корешков.

Лодька обмер. Он знал, что это такое.

В прошлом году он оказался с мамой у ее знакомых, в таком же старом доме, и там увидел в шкафах похожие книги. «Издательство Маркса», «Издательство Сытина», «Издательство Деврiенъ», — разбирал он на корешках. Но главным были не названия издательств, а заголовки книг и фамилии авторов. Про некоторых Лодька раньше и не слыхал: Жаколио, Буссенар, Капитан Мариетт. Были и знакомые: Конан-Дойль, Джек Лондон, Купер, Майн-Рид, но на таких книгах, которых Лодька тоже не читал: «Сэр Найгель», «Морской волк», «Морская волшебница», «Квартеронка»… Лодька там перед шкафами истекал тоской и желанием, но знакомые были не такие уж близкие, мамина встреча с ними была «по делу» и о просьбе «дайте почитать» не могло идти речи…

А здесь… Счастье обрушилось на Лодьку грудой томов, сверкающих старинной позолотой…

— Мамочка моя… — шепотом сказал он.

— Впечатляет? — с удовольствием спросил Лев Семенович. — Выбирай…

Конечно же Лодька сразу спросил:

— А «Три мушкетера» есть?

Лев Семенович потускнел.

— «Мушкетеров», увы, нет. С Дюма получилась… ситуация. Его забрали родственники. Давно еще…

— Тогда можно вот эту? — Лодька вытянул с полки красный том с густо оперенным индейцем. В книге были сразу два романа: «Последний из могикан» и «Следопыт». — Это ведь продолжение про Зверобоя, да? Я про него читал одну книгу, а о других только слышал…

— Прекрасный выбор!.. Давай заверну в газету…

— Лев Семенович! А можно я дам ее почитать еще одному человеку? Он ее не испачкает, не потреплет. Он над книжками так же, как я… дрожит…

1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 157
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?