Французская защита - Анатолий Арамисов

Полненький везунчик сгреб деньги со стола.

— Реванш? — вопросительно взглянул на него жучила.

— Конечно! — входя в азарт, воскликнул господин.

И снова бросил на кон двести франков.

Метание карт.

Как ни странно, негр не следил за своими руками. Его глаза смотрели по сторонам самым удивительным образом. Правый — обозревал улицу по правую руку от негра, левый — соответственно другую сторону.

— Стоп! — радостно-визгливо провозгласил господин.

И он опять угадал.

К ним подтягивались любопытствующие.

Симона, тоже не выдержав, встала с мраморного сиденья и подошла ближе.

Удача вместе с деньгами переходила из белых рук в черные. Господин, расстегнув несколько пуговиц у своей белой рубашки, входил в раж Он, нагибаясь, чуть ли не носом задевал карты, стремительно мелькавшие перед ним.

Толпа зрителей увеличивалась.

После каждого розыгрыша негр тыкал пальцем в сторону стоящих людей и вопрошал:

— Ты?

Народ мялся и в игру вступать пока не хотел.

Ставки увеличились.

Толстяк выигрывал все чаще и чаще. И зрители видели, что рубашка пиковой дамы едва заметно, но все же выделяется среди трех карт.

Она казалась чуть более темной, засаленной руками хозяина до блеска в желтоватых лучах уличного фонаря.

— Стоп!! — опять закричал везунчик и ткнул мясистым пальцем в эту карту.

Опять дама.

Тысяча франков, лежащая на коне, снова перекочевала в карман игрока.

— Я! — вдруг воскликнул худощавый парень с копной светлых волос.

— Ставка! — хладнокровно проговорил негр.

— Триста!

— О’кей!

Толстяк обиженно засопел. Он не успел поставить новые деньги, и был теперь вытеснен другим соперником кидалы.

Симона ничего не понимала.

Карта, которую она заприметила, казалось, поменяла свой цвет.

Теперь с засаленной рубашкой почему-то оказывался бубновый король. Парень, проиграв первые два кона, не унимался.

На третий раз ему повезло.

Зрители одобрительно зашумели.

— Non, non! — каждый раз протестовал негр, когда кто-нибудь пытался встать сбоку, перекрывая директрису обзора улицы Saint Denis.

Жучила стоял таким образом, что подобраться к нему можно было только справа или слева.

Парень оказался на редкость азартен.

Толстяк пытался снова войти в игру, но он не давал ему сделать это, мгновенно бросая все новые деньги на раскладной стол.

— Твою мать! — неожиданно для Симоны выругался парень.

Русский!

Один из многочисленных наших туристов, пришедший поглазеть на знаменитую своими пороками улицу, ввязался в рискованную игру с мошенником.

Он уже проиграл несколько тысяч франков за последние пять минут.

— Ты, сволочь, жульничаешь!! — закричал светловолосый. — Здесь на столе нет вообще дамы!

И с этими словами он открыл вторую карту, а затем и третью.

Дамы, естественно, не было.

— Non, non! — запротестовал француз.

— Ах ты, скотина! — парень сжал кулаки и двинулся на него.

И тут же русского с двух сторон схватили за рукава высунувшиеся из толпы несколько рук.

Негр быстрым движением убрал карты, и попятился, на ходу складывая столик.

— Полиция! — раздался чей-то выкрик.

Симона быстро повернула голову и увидела две приближающихся фигуры в синей форме: мужчину и женщину.

Русский вырвался из рук, держащих его, рубашка с треском лопнула под мышками.

Он выбросил свой кулак вперед в направлении лица шулера, но не достал. Негр с непостижимой ловкостью, толкнув задом деревянную дверь старинного дома (Симона заметила, что почему-то из этой двери никто не выходил на протяжении всей игры), скрылся в полутьме подъезда. Парень бросился к двери и дернул за ручку.

Заперто!

Он ошеломленно рвал эту ручку на себя, но дверь не поддавалась.

Тогда парень бросился влево, чтобы забежать к дому с тыла.

Но не угадал, видимо, сторону.

Через пять минут Симона увидела, как он понуро вышел на улицу Saint Denis.

Сел к фонтану, обхватив голову руками.

Девушка не стала подходить к нему. Полицейские равнодушно прошли мимо. Они, вероятно, привыкли к подобным сценам в этом районе.

Симона пошла вниз, к Сене. Пора было ехать домой.

Она вошла в метро «Châtelet» и удивленно остановилась около края эскалатора.

Негр, держа сжатыми ногами раскладной столик, деловито считал купюры, которые вытаскивал из кармана тот самый «везунчик»-толстячок в приличном сером костюме.

«Вот сволочи» — подумала Симона и, проходя мимо, не выдержала:

— Давно в паре работаете?

Толстяк резко вздрогнул и обернулся с испуганным видом.

Негр набычился, зло сверкнул желтоватыми белками глаз.

Кожей ощущая его тяжелый, пристальный взгляд, Симона, спустилась по эскалатору к поездам метро.

Через полчаса она уже шагала по улице Виктора Пого.

Этот длинный, насыщенный событиями день был закончен.

Виктор Одинцов разглядывал нового сокамерника. Тот уже третий час подряд неподвижно лежал на бывшей Лёхиной кровати, закрыв глаза. Стойкий запах водочного перегара распространился вокруг, заполнив своими отвратительными молекулами пространство камеры.

Внушительного вида синяк темнел под правым глазом новичка. Одежда его была порвана в нескольких местах.

Наконец, мужчина зашевелился и, открыв глаза, повернулся к Одинцову. — Здоров, братан! Меня Юрок звать, для тебя просто Юра.

— Виктор.

Глаза новичка внимательно ощупывали фигуру Одинцова. Юрок сделал усилие и, морщась, приподнялся на кровати.

— Скоты, так отметелили, все болит… — он осторожно коснулся рукой синяка на лице.

— За что попал? — спросил Виктор.

— Да погуляли славно с корешами тут в одном кабаке, — ухмыльнулся Юра, — они свалили вовремя, а я зацепился за тачку, и повязали меня полицаи.

Он осторожно приподнял край черных брюк и посмотрел на ногу. Синяя полоса шла вдоль берцовой кости, заканчиваясь около коленной чашечки.