Отныне и вовек - Даниэла Стил

— Неплохо бы. Сколько сейчас?

— Почти полдень.

— Не может быть. Наверное, девять.

— Нет. Открой глаза и посмотри сама.

— Не могу, я все еще сплю. — Он поцеловал ее вшею, Джессика засмеялась и открыла глаза. — Прекрати!

— Ни за что. Вставай и приготовь мне завтрак.

— Эксплуататор. Ты никогда не слышал о феминистскомдвижении? — Она лежала на спине, сонная и зевающая.

— А что это такое?

— Движение за освобождение женщин. По воскресеньяммужья должны готовить завтрак.., но.., с другой стороны, — она посмотрелана браслет, широко улыбаясь, — им не вменяется в обязанность дарить женамтакую роскошь. Так что, может быть, я приготовлю тебе завтрак.

— Не сбейся с ног.

— Не собьюсь. Яичница пойдет? — Джессика закуриласигарету и села в кровати.

— У меня есть идея получше.

— Кукурузные хлопья? — Она расплылась в улыбке ипоймала луч солнца на браслет.

— Нет. Я тебе помогу. Для того чтобы приготовитьприличный завтрак, ты слишком занята браслетом. Как насчет омлета из копченыхустриц с сыром?

Он, похоже, был в восторге от подобной комбинации, а Джессисделала ужасную мину:

— Фу! Пропускаем копченые устрицы.

— А почему бы не пропустить сыр?

— Тогда, может быть, отказаться и от омлета?

— Значит, хлопья на завтрак?

— Ян, ты сумасшедший.., но я люблю тебя. — Онаукусила его в бедро, а он провел рукой по ее спине. Прошел еще час, прежде чемони выбрались из постели. Даже занятия любовью стали теперь другими. В них быласмесь отчаяния и благодарности.

— Так мы идем или не идем сегодня на пляж? — Онсел в кровати, его светлые волосы были всклокочены как у мальчишки.

— Звучит заманчиво, но меня еще не кормили.

— Ах.., бедняжка. Ты не захотела мой омлет из копченыхустриц с сыром.

Она подергала его за выбившуюся прядь.

— Меня устроило то, что я получила взамен.

— Как тебе не стыдно.

Она показала ему язык, выбралась из постели и направилась вкухню.

— Куда это ты отправилась нагишом?

— На кухню, чтобы приготовить завтрак. А ты против?

— Ничуть. Нужна помощь?

Минуту спустя она услышала, как хлопнула калитка, и,обернувшись, увидела, как он вновь появился на кухне, обернутый вокруг бедерпростыней, с букетом из петуний.

— Хозяйке дома.

— Извините, ее нет. Можно мне их взять вместонее? — Джессика нежно поцеловала мужа, взяла цветы и положила их вподставку для сушки посуды. Ян привлек ее к себе, простыня упала на пол.

— Дорогой, я люблю тебя, но если ты не прекратишь,бекон сгорит, а мы так никогда и не попадем на пляж.

— А тебе не все равно?

Они оба улыбались, бекон на сковороде яростно разбрасывалгорячие брызги, а яйца вздувались пузырями.

— Нет. Но мы могли бы поесть, раз уже все готово.

Ян похлопал ее пониже спины, Джессика выключила газ инакрыла на стол.

На пляж они попали около трех, но солнце припекало до шести.На обратном пути Ян и Джессика пообедали рыбой в Сосалито, и он купил ейзабавного щенка, сделанного из морских раковин.

— Мне такая жизнь нравится. Я прямо как туристка.

— Думаю, на память об этом вечере тебе надо подаритьчто-то действительно дорогое.

Оба они находились в приподнятом настроении, когда ехали помосту, возвращаясь домой, но его слова несколько удивили Джессику. Ни с того нис сего им вдруг вздумалось покупать памятные сувениры.

— Милый, как тебе пишется?

— Лучше, чем можно ожидать. Не спрашивай пока.

— Правда?

— Правда.

Она посмотрела на него, удовлетворенная. Ян, похоже,гордился собой и не страшился грядущего дня.

— Ты послал что-нибудь из написанного своему агенту?

— Нет, хочу подождать, пока не закончу еще несколькоглав. Но ты высказала неплохую мысль. Может быть, даже очень хорошую.

Ян произнес это торжественно, Джесси была тронута. Он давноуже не говорил так о своей работе. С тех самых пор, как вышел сборник рассказов,а ведь они были чудные. Критики, конечно, признали это, а публика, публика —нет.

По пути домой им захотелось сделать еще одну остановку уяхт-клуба рядом с мостом. Выключив фары и заглушив мотор, они наслаждалисьплеском волн у кромки узкой полоски пляжа, пока вдали глухо ревели сирены. Обанепривычно устали — так, словно каждый прожитый день являл собой бесконечноепутешествие. Череда неприятностей брала свое. Джессика замечала это по тому,как крепко спал Ян — беспробудно, да и сама она все время ощущала усталость,несмотря на то что ее переполняло счастье. В них проснулось небывалое влечение,новые запросы. Они с жадной страстью набрасывались друг на друга, словно импредстояло долгое расставание.

— Хочешь мороженого? — В его глазах было беспокойство.

— Честно? Нет. Я — разорена.

— Да. И я. Сегодня вечером хочу тебе почитать. Туглаву, которую я только что закончил.

— Мне тоже можно?

— Разумеется.

Ян казался довольным, когда отъезжал от яхт-клуба. Странно,но ни один из них не стремился попасть домой. Что за зловещий демон ждал ихтам? — в который раз спрашивала себя Джессика, уже зная, кто был ее личнымзлым духом. Инспектор Хоугтон. Она постоянно ожидала, что он вот-вот возникнетна пороге и заберет Яна назад, в тюрьму. Джессика думала об этом весь день напляже, прикидывая, не выскочит ли инспектор из-за дюн, чтобы попытаться упечьего за решетку. Она не сказала мужу ни слова. Они избегали говорить о егоаресте. И тем не менее это было единственное, о чем они могли думать.

Вытянув ноги перед камином, Ян читал ей только чтозаконченные главы, пока она не напомнила себе, что должна сообщить ему овстрече с адвокатом. Джесси претила сама мысль о том, чтобы затронуть эту тему,но кто-то должен был сделать первый шаг.

— Не забудь о завтрашнем дне, любимый, —произнесла она очень мягко, с сожалением.

— Что? — Ян был погружен в свою работу.

— Я напомнила тебе о завтрашнем дне.

— А в чем дело? — Ян, казалось, не понимал.

— В десять часов мы встречаемся с МартиномШварцем. — Джессика попыталась, чтобы это прозвучало так, будто речь шла опосещении парикмахера, но у нее плохо получилось. Ян посмотрел на жену ипромолчал. Его взгляд был красноречивее всяких слов.