Свой среди волков - Шон Эллис

Этот утренний диалог стал переломным моментом в наших отношениях. Следующие две недели я видел волка почти каждый день. Это оказался молодой самец. Он не подходил ко мне, а продолжал наблюдать издалека. Как только я ловил его взгляд, он медлил еще пару мгновений и растворялся в чаще между деревьями. А по ночам мы то и дело переговаривались, причем разделяло нас при этом, судя по звуку, не больше двухсот или трехсот метров.

И тут я совершил самое чудесное открытие. Этот волк не был одиночкой! Он оказался членом стаи из пяти волков, и я предположил, что либо он сам заинтересовался моей персоной и затеял расследование, либо, что более вероятно, получил от альфы указание выяснить, что я такое.

А произошло вот что. Однажды днем я, по обыкновению, сидел на поляне, спиной к скале, как вдруг он — тоже по обыкновению — появился из-за деревьев. Теперь это часто случалось. И вот, пока я смотрел на него, гадая, решится ли он когда-нибудь подойти ближе, рядом с ним откуда ни возьмись возник еще один волк, а потом — третий, четвертый и пятый! Они один за другим выбегали из лесу и прятались обратно, бросая на меня мимолетные взгляды. Всего трое самцов и две самки. Наблюдая их вместе, я решил, что, скорее всего, мой юный приятель — щенок прошлогоднего помета, а одна из самок — его сестра. Остальные были совсем взрослые, причем ни один из них не соответствовал описанию кого-либо из волков, выпущенных на волю по программе Центра. Я не опознал среди них ни В2, ни В3, ни В4 или B5. Если только я не ошибся, мои новые знакомые были и вправду совсем дикими.

Моему восторгу не было предела. Неужели мне так повезло? Я увидел то, о чем остальные могли только мечтать. Причем это не было случайностью — волки сознательно решили ко мне выйти. Я парил на седьмом небе от счастья, но дальнейшие события быстро вернули меня на землю. После этой встречи волки исчезли. Предполагая, что они хорошо изучили мой режим, прежде чем показаться мне на глаза, я бродил по всей территории, подолгу сидел на привычных местах, звал их по ночам, но они как сквозь землю провалились. Я начал опасаться, что юный волк превысил свои полномочия, увлекшись общением со мной, и теперь его наказали — стая покинула эти места. День за днем меня посещали самые безумные гипотезы, но я упорно отбрасывал их в пользу первоначальной — волки поручили молодому самцу исследовать меня.

Прошел месяц. Как-то раз я сидел на своей полянке, и внезапно вся стая появилась у меня перед глазами, так же бесшумно и неожиданно, как и исчезла. Они где-то потеряли одного из взрослых самцов, и теперь их поведение казалось более неуравновешенным и хаотичным, чем в прошлый раз. Даже молодой самец был в каком-то смятении — в его движениях проскальзывала тревога. Однако, несмотря на это, волки подошли довольно близко и остановились примерно в сотне метров от меня, у опушки леса. Там они и провели остаток дня, резвясь и играя. Молодые волки боролись друг с другом — рычали, кусались, потом разбегались в разные стороны и снова сцеплялись, взвизгивая, если хватка противника становилась слишком жесткой. Взрослые члены стаи взирали на это с недовольным ворчанием, а когда щенки устали от буйных упражнений и уснули на снегу, они продолжали нести караул.

Спустилась ночь, и я услышал, как вся стая завыла, видимо призывая пятого волка. Где он был и что с ним произошло? Он мог погибнуть или потеряться в лесу за тот месяц, что я их не видел, но также мог быть где-то неподалеку — например, следить за мной сзади и готовиться к нападению. Мне хватало ума осознавать: если волки позволили мне наблюдать за их отдыхом и играми, это еще вовсе не значит, что они видели во мне друга. Правда, кого именно они во мне видели, по-прежнему оставалось загадкой. Как бы то ни было, вряд ли они понимали, как я ликовал и как гордился тем, что мне удалось достигнуть такого прогресса в наших отношениях.

А прогресс-то шел дальше. Теперь волки часто составляли мне компанию. Спал я на прежнем месте, но каждый день приходил на поляну, где мы встретились впервые и продолжали встречаться, хотя дистанция между нами сохранялась. Зато волки стали вести себя в моем присутствии куда более непринужденно и спокойно. Еще три или четыре ночи они выли, но потерянный член их семьи не откликался, и однажды я решился завыть вместо него — так, как это сделал бы волк-одиночка, желающий присоединиться к стае. И тогда они ответили мне, хором. Это был незабываемый момент. Я внезапно понял, что почти перестал их бояться. Наоборот, рядом с ними мне было уютнее — как будто бы стая брала меня под свою защиту в этой враждебной среде, где я столько месяцев в одиночку боролся за выживание. Но больше я не чувствовал себя одиноким. И сам не заметил, как начал нуждаться в их поддержке.

Сначала я думал, что волки будут постепенно сокращать дистанцию. Однако новый поворот событий застал меня врасплох. Брат и сестра играли метрах в пятидесяти от меня, а взрослая волчица сидела метрах в ста. Взрослого самца поблизости не было видно, и я совершенно забыл о нем. Вдруг позади меня хрустнула ветка. Резко обернувшись, я увидел волка — крупного, могучего зверя. Нас разделяло не больше десятка метров. Я сидел на снегу, абсолютно беззащитный, и он мог бы расправиться со мной в мгновение ока. Я вновь остро ощутил свою уязвимость, неприспособленность к жизни в этом диком мире. Но в его поведении не было ничего угрожающего. Он даже не смотрел на меня. Его взгляд был устремлен на резвящихся юнцов, и я вдруг понял, что он таким образом будто бы принимает меня в семью — как те лисы в Норфолке, когда я был маленьким. Прежде я наблюдал за их жизнью со стороны, не имея к ней прямого отношения. А сейчас — уж не знаю, обоснованно или нет — меня охватило сильнейшее чувство причастности.

После этого случая события стали развиваться с головокружительной быстротой. Прошло совсем немного времени. Как-то я сидел на плоском камне, глядя на их повседневные игры. Внезапно тот же самый волк отделился от остальных и направился в мою сторону. Я ожидал, что он, как всегда, вот-вот повернет обратно — однако он все приближался. Вначале он передвигался трусцой, потом перешел на шаг и, наконец, остановился метрах в семи от меня, подняв хвост. Я замер от страха, не понимая, что он задумал. Моя позиция была не самой удачной для обороны. Я сидел на земле, подтянув к себе согнутые в коленях ноги, и вряд ли смог бы в случае нападения вскочить достаточно быстро. Более того, одно неосторожное движение — и все, что выстраивалось с таким трудом, могло оказаться безнадежно испорченным. Постояв с минуту, волк снова осторожно двинулся вперед, на этот раз припав к земле и вытянув шею, пока его нос не оказался сантиметрах в тридцати от моей ноги. Он словно опасался подойти ближе, чем необходимо. Потом он принялся обнюхивать мои ноги и ботинки — в особенности его заинтересовали подошвы. Казалось, мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Я гадал, как долго это будет продолжаться. В конце концов, все так же деловито, волк отошел и вернулся к своим сородичам, помахивая хвостом как ни в чем не бывало. Те встретили своего героя так, будто не видели несколько недель, — принялись неистово вылизывать его рот и морду. Среди этого радостного безумия волк вдруг повернулся к молодой самке, оскалился и зарычал на нее, отчего она тут же шлепнулась на спину, всячески демонстрируя свою покорность. Секунду спустя она снова была на ногах, и вся стая исчезла под сводами леса.