Свой среди волков - Шон Эллис

На следующую ночь они молчали, и это огорчило меня. Я все думал — что могло заставить взрослого волка изменить традиционный порядок действий таким образом и так внезапно? Каков будет его следующий шаг? Чего мне ожидать? Может быть, сходить на место встречи ночью? Поразмыслив, я решил, что лучше этого не делать. В темноте все преимущества окажутся на их стороне, и я буду чувствовать себя вдвойне уязвимым. Если волк вздумает подойти ко мне ночью так же, как он сделал это днем, я, скорее всего, потеряю самообладание, и тогда дело может кончиться плохо. Я решил не торопить события и дождаться рассвета, утешая себя тем, что завтра непременно встречусь со всей стаей и каждого из них поприветствую.

Ни в тот день, ни на следующий волки не давали о себе знать. Появились они лишь после полудня третьего дня, как раз в тот момент, когда я решил немного вздремнуть. Они выглядели куда более спокойными и вели себя тихо, как заговорщики. Похоже, у них наметился некий план действий. У меня при виде них камень с души свалился, и я принялся с радостным умилением наблюдать, как они резвятся и отдыхают. Но вот взрослый самец снова отделился от остальных и направился ко мне. На этот раз волк держался куда более уверенно. Теперь он уже не припадал к земле, а обнюхал меня стоя. Потом внезапно, без всякого предупреждения, совершил резкий выпад и тяпнул меня за ногу, чуть пониже колена. Это слишком уж напоминало ритуал, который совершал бета-самец в Спаркуэлле перед тем, как принять меня в стаю. Ошибки быть не могло! Волк отскочил и внимательно посмотрел на меня. Укус был до крови — болезненный, но не опасный. Мой рот так и норовил растянуться в блаженной улыбке, но я тщательно контролировал ситуацию и не позволял себе никаких проявлений чувств. Тогда он снова подскочил ко мне и сделал то же самое, и так — три раза подряд. После каждого укуса он отходил и испытующе глядел на меня. Я усердно изображал полную невозмутимость. Потом он вернулся обратно к своим сородичам и лег среди них. Искушение последовать за ним было огромным, но я боялся нарушить магию момента. Примерно через час они снова ушли в лес.

Через два дня, когда я сидел на том же камне, история повторилась. Только на этот раз взрослого волка сопровождали двое юнцов. Во время ритуала они стояли с двух сторон от старшего товарища и внимательно наблюдали за происходящим. Изредка он рычал или огрызался на них, словно напоминая о дисциплине. Обнюхав мои ноги на предмет новых, потенциально опасных для него и щенков, запахов, он несколько раз куснул меня за колено, а потом вдруг принялся тереться о мои бока, точь-в-точь как собака. Затем он понюхал мой затылок. Я почувствовал прикосновение волчьих клыков к шее и замер, с трепетом ожидая момента, когда его челюсти сомкнутся, принося с собой либо смерть, либо признание. Однако ничего не случилось. Потом молодой самец тоже тяпнул меня за колено, но гораздо слабее и осторожнее. И тут старший волк неожиданно столкнул меня с моего каменного насеста. Падая, я инстинктивно выставил вперед руку, но вместо холодного снега она уткнулась в мягкое и теплое плечо щенка. Он не отстранился, и моя ладонь утонула в его шерсти, фантастической на ощупь — я никогда раньше не осязал ничего подобного. Меня вдруг захлестнула теплая волна безграничной нежности к этому созданию и его семье, и мне безумно захотелось стать среди них своим.

Теперь я твердо решил, что когда волки пойдут обратно к альфа-самке, я последую за ними. Это должно было произойти сейчас или никогда. Пора было наконец удовлетворить свое нетерпение и присоединиться к ним. Так что я пополз за ними на четвереньках — не самый удобный и изящный способ, но они, оглядываясь, не проявляли никакого беспокойства по этому поводу. Я уже почти не сомневался, что поступил правильно, но стоило нам подойти к волчице, как все резко изменилось. Она восприняла мое появление в штыки: не подпускала ближе чем на двадцать — тридцать метров, рычала, лаяла и вообще очень разнервничалась. У всех остальных тотчас же сделался очень виноватый вид, как будто они совершили серьезный проступок. Молодые встали по обе стороны от своей воинственной начальницы, гневно сверкая глазами. Старший волк вначале, кажется, пытался сыграть роль посредника и как-то сгладить ситуацию, но в конце концов не стал перечить предводительнице. А та вскочила на лапы, прижала уши, оскалилась и несколько раз глухо гавкнула, предупреждая меня: держись подальше! Потом она развернулась и, в сопровождении щенков, исчезла за деревьями. Старший волк не спешил присоединиться к ним. Лишь когда молодой самец вернулся и стал рядом, он помедлил еще секунду-другую, и они оба ушли в лес.

На меня навалилось чувство горькой потери и разочарования. Но мгновение спустя я напомнил себе, сколь многого мне удалось достичь сегодня. Трое из четверых волков приняли меня. Оставалась альфа-волчица, и ее слово оказалось решающим, но это нисколько не уменьшало моих успехов. С наступлением ночи я вернулся туда, где обычно спал по ночам. Если бы все они приняли меня, я бы, наверное, отважился последовать за стаей в лес. Но поскольку этого не произошло, находиться в темноте на их территории было небезопасно. Я побаивался гнева волчицы.

Следующие полторы недели я их не видел и не слышал. Настало время вернуться туда, где лежал мой рюкзак, и сообщить Леви и остальным, как обстоят дела. Тайник находился в двух с половиной днях пути от места моего ночлега. По дороге я обдумывал случившееся. С одной стороны, я был воодушевлен. С другой — глубоко разочарован. Я не имел никакого представления о том, куда уходили волки, покидая меня, и полностью зависел от их желания или нежелания общаться со мной. А теперь, раз я не пришелся по душе главной волчице, она запросто может больше никогда не допустить их возвращения. Это было бы очень печально.

Я отыскал свой рюкзак, оставил записку для Леви и провел пару ночей, наслаждаясь полноценным многочасовым сном — кажется, я не мог позволить себе этой роскоши уже несколько месяцев. Потом я пошел обратно. Как здорово было поспать вволю! Меня уже начинали прельщать мысли о теплом душе, дружеской компании и горячей еде, но сдаваться теперь, подобравшись так близко к цели, представлялось немыслимым. Передо мной маячила возможность внедриться в стаю диких волков, чего никому и никогда до меня сделать не удавалось. Я просто обязан был вернуться.

Спустя два с половиной дня я уже ночевал «на посту», а наутро отмахал почти два десятка километров до лесной поляны, где обычно происходили наши встречи.

И что вы думаете? Ни ответа ни привета! Я стал дежурить там каждый день, и через неделю волки все-таки объявились. Они никак не предупредили о своем приближении — просто неожиданно вынырнули из леса, все четверо. Где бы они ни пропадали, вид у них был вполне сытый. Я, как всегда, сидел на камне. Взрослый волк и щенки сразу подбежали ко мне как ни в чем не бывало, а волчица осталась на месте. В этот раз я решил уважать установленную ею дистанцию. Вечером волки удалились в лес, а я вернулся на свое место отдыха. Назавтра все повторилось снова. Так продолжалось недели две, а то и месяц. Иногда я делал попытки приблизиться к волчице, но она по-прежнему рычала, прижимала уши и убегала. Но с каждым разом критическое расстояние между нами уменьшалось. Дошло до того, что мне удавалось подойти к ней почти вплотную, а она все так же стояла и рычала. Иногда в такие моменты старший волк подбегал и отталкивал меня.