Елизавета. Золотой век Англии - Джон Гай

После разрыва Генриха VIII с Римом морские путешествия стали важным стратегическим шагом в деле создания конкуренции иберийской дуополии в Новом Свете. Однако сам Генрих, несмотря на любовь к флоту и мореходству, никаких конкретных шагов не предпринял. Опережали англичан в этой сфере даже французы, поскольку пользовались открытиями испанских картографов.

Важный шаг был сделан во времена правления Эдуарда VI. В 1553 году вдохновленные успехами в торговле и заручившись поддержкой Тайного совета, лондонские купцы решили вложить свои силы и средства в открытие северо-восточного пути в Азию через Северный Ледовитый океан и Берингово море. Из Тилбери в графстве Эссекс отплыло три корабля. Помимо прочего у членов экспедиции было письмо, подписанное Эдуардом и предназначавшееся «всем монархам, князьям, правителям и владыкам земли, или равным им по достоинству, царствующим в подлунном мире»[220]. Два судна навеки застряли где-то около Лапландии — весь экипаж замерз, не пережив зимовки. Спустя год эти корабли были обнаружены поморскими рыбаками, которые нашли злополучных матросов в тех позах, в которых застал их смертельный холод[221]. Третье же судно, которым командовал капитан Ричард Ченслор, добралось до Белого моря, но не пошло дальше бухты Святого Николая (современный Северодвинск). Экспедиции было суждено увенчаться большим успехом, потому что Ченслор в итоге добрался до Москвы, где ему удалось заключить договор с царем Иваном Грозным о торговле представителей английского синдиката с русскими купцами. В результате была основана Московская компания, которой в 1555 году Мария Тюдор выдала королевскую грамоту[222].

В 1578 году Гилберт, намеревавшийся пойти по стопам Кэботов, поставил перед собой цель открыть морской путь из Атлантики в Тихий океан. От Елизаветы он получил разрешение сроком на шесть лет «искать, открывать и исследовать далекие дикие и варварские земли, страны и территории, не принадлежащие ни одному из христианских монархов». Гилберт положил глаз на Ньюфаундленд, который он намеревался отвоевать для британской короны и получить в бессрочное пользование для себя и своих наследников. В свои планы он посвятил Рэли, которого это предприятие сильно заинтересовало.

Цель и конечный пункт экспедиции держались в тайне, при этом плавание включало в себя набег на испанские колонии в Карибском море. Награбленное должно было стать материальной основой будущего североамериканского поселения. Увы, Гилберт вернулся назад, едва достигнув Ирландии. Виной тому стали плохая погода и разногласия с помощником. Успехи Рэли были немногим серьезнее. Храбро прорвавшись через атлантические зимние бури к островам Кабо-Верде, он тоже был вынужден повернуть назад из-за нехватки припасов[223].

Вскоре в 1583 году настойчивый Гилберт организовал вторую экспедицию. На этот раз все складывалось удачнее. Высадившись в Сент-Джонсе в Ньюфаундленде, Гилберт захватил гавань, в которой тресковым промыслом занимались бретонские рыбаки, и объявил сам порт и всю территорию в радиусе почти тысячи километров владениями английской королевы[224]. К деревянному столбу он прибил отлитый из свинца королевский герб, обозначив первое со времен плавания Кэбота в 1497 году заморское владение британской короны. Затем начались поиски руды, в которых участвовал специально нанятый немецкий металлург[225]. Не один год Гилберт, мечтавший о богатстве, вращался в кругах алхимиков. Подобно своему приятелю, знаменитому астрологу и магу Джону Ди, Гилберт надеялся найти вещества, с помощью которых можно было бы превращать недрагоценные металлы в медь или даже золото[226].

Однако в скором времени людей Гилберта поразила некая болезнь. Когда же он с остатками экипажа все-таки собрался в разведывательную экспедицию для составления карт североамериканского атлантического побережья, корабль, едва выдерживавший все погруженные на него образцы горных пород вкупе с продовольственными припасами, сел на мель и потонул. Люди Гилберта просили его прервать экспедицию и отправиться домой, иначе все они погибнут — а погибли уже многие. Корабль же самого Гилберта застигла страшная буря в районе Азорских островов: последний раз его видели стоящим на палубе с Библией в руках и выкрикивающим: «В море мы не дальше от небес, чем на суше». Лишь один корабль вернулся в Фалмут[227].

Рэли в этой второй экспедиции не участвовал. Однако он вложил в нее средства, а также выгодно представил это предприятие в глазах королевы. Узнав о гибели сводного брата, он попросил королеву наделить его такими же исключительными правами на географические исследования и основание поселений, какими обладал Гилберт. Он был уверен, что она не откажет[228]. Уже тогда новый фаворит считал себя неприкосновенным, высокомерно общался с придворными от лица королевы и вел себя надменно даже с Бёрли[229].

В марте 1584 года Елизавета ответила согласием на просьбу Рэли (сохранились документы, свидетельствующие о полной идентичности двух пожалований[230]). К тому времени, также по распоряжению королевы, Рэли переехал в роскошный Дарем-хаус на улице Стрэнд — просторное владение, выходящее окнами на Темзу[231]. Это были государственные апартаменты, которые использовались для размещения посещающих Лондон послов. Находящийся неподалеку от Уайтхолла Дарем-хаус выглядел даже внушительнее резиденции графа Лестера. У Рэли началась новая жизнь, и для ее обеспечения королева передала ему несколько ценных земельных наделов и прибыльную монополию на винный откуп. Впредь всякий, кто собирался торговать вином или содержать таверну, должен был приобрести специальное разрешение у Рэли. Все эти королевские милости, в среднем приносившие около 1100 фунтов в год и сравнимые по масштабу только с теми благами, которые королева жаловала графу Лестеру, гарантировали материальную обеспеченность Рэли на годы вперед.