Огненные письмена - Маркус Сэйки

* * *

И вот после тяжких трудов и быстрого принятия решений, после работы до пелены в глазах и плохого кофе, их час пришел. Первым их ударом стала дыра в сто метров, проделанная в заборе вокруг Новой Земли Обетованной.

Колонну возглавили пикапы. В каждом, помимо водителя, был еще один человек на переднем сиденье. Все остальное было забито припасами – плотно забито, до последнего сантиметра. Они инверсировали стандартную тактику, выдвинув вперед обоз, но предполагали, что далеко он не уйдет.

Следом пешим ходом шла остальная армия Новых Сыновей Свободы. Они несли рюкзаки и винтовки, двигались свободными группами. Погода стояла морозная, но ясная, и мужчины – и женщины, хотя их было немного, – двигались с нервной энергией, разговаривали, перекрикивались и пели, словно шли на футбольный стадион, а не на войну.

– Вот они – мы, – сказал Дельгадо. – Атака самой большой толпы линчевателей в мире.

– Эй! – резко сказал Лук. – Прекрати эти глупости.

– Да я только пошутил, босс…

– И шутки такие брось. Мы, возможно, и не континентальная армия, но и не ку-клукс-клан. Нами не руководит ненависть.

– Мой брат первым в семье поступил в колледж, – сказал Дельгадо, – в Принстон, получил полный грант на обучение. Он победил на конкурсе пятьсот других претендентов, и его приняли стажером в Белый дом. По большей части он подавал кофе и отвечал на телефонные звонки. Наверное, этим он и занимался, когда Эрик Эпштейн взорвал его. Так что…

– Мои сыновья сгорели заживо, – сказал Лук, стараясь говорить без дрожи в голосе. – Один был пилотом, другой стрелком-танкистом. Каждый из нас потерял кого-нибудь, Ронни. – Он перевел дыхание. – Проверь, как там лошади.

И, помолчав, добавил:

– Эй, и прими мои соболезнования.

– И вы мои тоже, – кивнул Дельгадо.

Лук двигался в толпе, пожимал руки, отвечал на вопросы.

Его знали все, и многие из них при виде него говорили: «Мы положим этому конец». Он отвечал им теми же словами, смысл которых для него уже был потерян, остались одни звуки.

Ему понадобился час, чтобы догнать Миллера. Генерал шел почти в самом начале нестройной колонны. Увидев Лука, он улыбнулся и сказал:

– «И Криспианов день забыт не будет отныне до скончания веков; с ним сохранится память и о нас».

– «О горсточке счастливцев, братьев. Тот, кто сегодня кровь со мной прольет, мне станет братом»[18]. «Генрих Пятый», – закончил Лук. – Ты думаешь, кровь начнет литься сегодня?

– Очень скоро, – пожал плечами Миллер.

– Мы могли бы освободить джип. Тебе не обязательно идти пешком.

– Макартуру тоже не обязательно было десантироваться с армией на Филиппинах. Инженерная часть приготовила для него понтон. Но старик Дуглас знал, что делает.

Генерал посмотрел на часы, окинул взглядом горизонт. Ничего, кроме пыльных кустарников перед далекими горами под мрачным небом. Очень мрачным. Когда начнется разрушение, оно придет сверху.

«И настанет миг, – подумал Лук. – И мы либо победим в этот миг, либо потерпим поражение, и от Новых Сыновей Свободы не останется даже примечания в истории».

– Хотел спросить у тебя кое-что. Министр Лиги – ты ему доверяешь?

– Не особенно, – ответил Миллер. – Оуэн – политик. Но он сделает то, что сказал, и не пустит сюда военных. Он думает, что если мы проникнем в Новую достаточно глубоко, то Эпштейн приползет к правительству на коленях. Променяет свободу своих людей на их жизни.

– Я тоже так его понял. Но если он просто использует нас…

– Ну и что? Прежде всего, это отвечает нашим целям. Но когда он поймет, что у нас другие планы, будет уже слишком поздно.

Лук посмотрел на него проницательным взглядом:

– Ты не собираешься останавливаться?

– Ты был во Вьетнаме. Что ты с тех пор знаешь о частичных мерах?

– Они не работают.

Миллер кивнул:

– Мы пойдем до конца. Сожжем НЗО – камня на камне от них не оставим.

– Но… Кольцо Воглера. Если хотя бы половина слухов верна…

– Эти слухи верны. Я позвонил старому приятелю из ДАР, он прислал мне отчет их агентства. Десять тысяч микроволновых излучателей с перекрытием зон действия. Поначалу ощущаешь тепло, потом – сильный солнечный ожог, потом глаза выскакивают из орбит, а кровь закипает.

– И правительство позволило ему построить такую штуку? – недоуменно покачал головой Лук. – Политики.

– Что верно, то верно. Эпштейн наверняка подносил нужным людям щедрые дары. Но главным образом, как я думаю, ему это сошло с рук, потому что он строил чисто оборонительные сооружения, которые бесполезны против американской армии.

– Бомбардировка за десять минут расчистит проходы. – Лук втянул воздух сквозь зубы. – Но у нас нет ни артиллерии, ни воздушной поддержки. Мы их можем обойти?

– Они были построены, чтобы сделать Теслу последним прибежищем. В столицу может собраться все население НЗО. Сеть микроволновых генераторов окружает город идеальным непрерывным кольцом.

– Так как же мы прорвемся?

Вместо ответа Миллер улыбнулся.

Бога ради, я же ваш сосед! Почему вы так поступаете?!

Слова Ли Паркера, тридцати двух лет, обращенные к налетчикам, которые, держа Паркера под прицелом, подожгли его дом в Портленде. Люди в балаклавах перепутали его с Лей Паркер, двадцати пяти лет, одаренной третьего уровня, – женщиной, чье имя присутствовало в списке анормальных, распространенном хакерской группой «Косяки кОС».

Вестибюль был просторным и высоким, с большими металлическими вентиляционными трубами, которые ветвились и гудели, когда по ним со свистом проносился воздух. В метре над головой находился бетонный потолок. Провода от солнечных панелей на крыше змеились сквозь отверстия в потолке многоцветными косами, напоминавшими ему ленточки, которыми мама обвязывала подарки к Рождеству: их концы она превращала в завитушки, проводя по ним лезвием ножниц. Между вентиляционной системой и крышей имелись открытые пространства. Оттуда Хок вел наблюдение, сидя на изгибе металлической балки так, чтобы его не было видно снаружи. Ему всегда нравилось скалолазание, и он с удовольствием обнаружил, что если поставить ногу в трещинку в стене, то можно дотянуться до трубы, а по ней подняться в одну из выемок и расположиться там. Хок мог проводить здесь долгие часы, по большей части над вестибюлем, но иногда переползал в пространства над другими помещениями, следуя за людьми, передвигавшимися внизу.