Капитан «Неуловимого» - Владимир Поселягин

Сейчас, после того как лодка легла на грунт, команде был дан отбой: пусть спят, во сне дыхание реже, а значит, потратят меньше кислорода. Только трое вахтенных остались бдеть.

А я сидел в своей каюте и размышлял. Были причины. Например, вход в порт окружён минными полями, а искать фарватер я не хотел, тем более на входе стоял большой сторожевик, имеющий систему сброса глубинных бомб, а по сторонам, в километре от него – две субмарины: одна малая, другую с ходу не смог опознать. Скорее всего, французский трофей, используемый немцами, по размеру средняя ДПЛ.

Однако у берега, в позиционном положении (это когда рубка над водой, а корпус под), пройти можно. Жаль, конечно, что глубины не позволяют полностью под водой идти. Пройдём мимо охраны и мин и окажемся в порту. Ну а уж там я определюсь, тем более Хранилище практически пустое, стоит его пополнить. В общем, тут я всё продумал, осталось дождаться темноты. День был, как назло, спокойный и ясный, надеюсь, ночью погода ухудшится. Сейчас осень, штормы и бури на Балтике нередкое дело.

Наверху мимо нас проходил малый тральщик типа М, вроде того, что я передал Балтфлоту. Он сопровождал два грузовых судна, одно с углём, второе с зерном. Грабят наших, вывозя всё ценное. О судах мне сообщил дежуривший акустик, и я приказал внести информацию о шумах в журнал наблюдения. А он молодец, различил, что идут три судна, одно из которых, возможно, боевой корабль.

А мы лежали на грунте в шести километрах от места дежурства одной из субмарин – малой. Изредка я слушал, о чём там говорят. Одна информация оказалась довольно интересной. Немцы, совместно с финнами, обнаружили и загнали у берегов Финляндии британскую подлодку, утопив её. Всплыли два трупа в британской форме. Немцы-то надеялись, что это моя подлодка, но определив, что нет, продолжили поиски.

А по времени выходило, что они уже доставили до места ту группу в гражданской одежде и теперь возвращались.

Недавно немцы всплывали, настраивали связь, доложились, что у них спокойно, и получили пакет сообщений, а когда их расшифровали, я тоже с интересом с ними ознакомился. Ха, оказалось, что в непогоду столкнулись старый угольный немецкий эсминец и финский тральщик. Эсминец буксируют к финскому порту, он ближе, а иначе утонет, а финн уже утонул, правда, всю команду успели снять.

Была ещё одна информация, которая мне совсем не понравилась: все подлодки, однотипные с моей, вернули в порт, запретив покидать его, и теперь любой, кто опознает «семёрку», может немедленно её атаковать, не опасаясь, что это своя. Вот это было плохо.

Ещё я размышлял о двух паршивых овцах. Комиссар недавно попросил о встрече, и мы поговорили у меня каюте, она одна позволяла это делать без свидетелей, да и то если негромко говорить: шумоизоляции совсем нет. Хорошо, что рядом за стенкой центральный отсек, шум работы иногда заглушал разговор. Я вот, например, из-за этого шума не сразу уснуть мог, сейчас-то привык, а в первые дни тяжело было.

В общем, комиссар покаялся, признал, что был неправ, просил простить и вернуть его на работу. У подводников нет возможности возить балласт, поэтому комиссар на борту занимал несколько должностей: основная – это, конечно, политработник, вспомогательная – главный артиллерист на борту, ему подчинялись зенитчики и орудийный расчёт. А артиллерист он хороший, судя по отзывам.

Ладно бы только он, так ещё и команда как сговорилась: решили взять обоих на поруки и воспитать настоящих советских воинов из кисейных барышень, как я их называл. Вчера ко мне приходили с просьбой трое самых авторитетных моряков, включая боцмана, а сегодня вот и комиссар пришёл. В общем, я решил дать им шанс, под ответственность команды, пусть искупают свой косяк.

Об этом уже было объявлено, так что охрана их была снята, и оба вернулись на свои посты. По-другому поступить я не мог: если команда просит, могли и не понять мой отказ, тут так принято. Но вот если снова накосячат, я буду иметь полное право карать и миловать, и команда уже поддержит меня на все сто.

Вот такие дела. Главное – мы на месте, ждём темноты. Закончив писать последний рапорт, я убрал его в сейф и тоже лёг спать: нужно экономить воздух.

* * *

Всплыли мы, когда окончательно стемнело, и сразу открыли люки, вентилируя отсеки. Так долго мы под водой ещё ни разу не были – двенадцать часов. Довольно высокие волны захлёстывали рубку, тем более мы всплыли в позиционном положении – палуба под водой. Понемногу отдышались, но дизеля не запускали: немецкая субмарина продолжала находиться на позиции и слушать шумы вокруг, дизеля она точно засечёт. А вот электромоторы вряд ли, да и шум прибоя заглушит наше движение.

Трое вахтенных поднялись наверх, два сигнальщика и вахтенный командир, все тепло одетые и в непромокаемых плащах, привязались к леерам, и мы тихой сапой, дав средний ход, направились ко входу в порт. В некоторых местах под днищем едва метр был, штурман чуть не поседел, делая счисление и утверждая, что нас точно разобьёт о камни, но мы прошли. Для штурмана это было чудом, он два карандаша сломал от волнения, но ведь прошли!

Шум нашего движения всё ещё заглушался прибоем, хотя тут, в бухте, он и тише. Аккумуляторы были разряжены практически в ноль, когда мы, двигаясь в основном подальше от стоянок, у берега, прошли практически всю бухту и дошли до кладбища старых судов. Там мы пришвартовались, также в позиционном положении – только рубка торчит.

Трое матросов с комиссаром, вооружившись автоматами и одним пулемётом, разбежались, осматривая кладбище, но оно было пусто. После этого лодка всплыла, и были запущены дизеля, начался процесс зарядки аккумуляторов. Найти здесь лодку будет тяжело, а мы её ещё и замаскировали: натаскали куски жести, части корпусов и сложили на палубе. Теперь наша лодка фоном вписывалась в контуры свалки, и чтобы рассмотреть её, пришлось бы подойти вплотную. Команда шалела от моей наглости, но все приказы выполняла бегом.

Закончили мы, когда уже начало светать. Аккумуляторы заряжены, дизеля заглушены, люки открыты, включая грузовой на корме, чтобы был приток свежего воздуха. Большая часть команды отдыхала. А я, выспавшись за день, как только начало темнеть, переоделся в гражданскую одежду и, оставив за старшего Малькова, покинул борт лодки и кладбище и направился на разведку.

Вообще, визуально, с помощью биноклей мы и так вели наблюдение, собрав за день немало информации по работе порта. Найдя подходящий корпус, откуда было видно весь порт, мы обнаружили шведские суда на разгрузке: видимо, недавно прибыл очередной конвой. Парни на это ругались, тоже мне нейтралы.

Я понимал, что моё лицо теперь известно каждому вокруг, но утеплённое пальто, шляпа и закрытая шарфом нижняя часть лица вряд ли позволят меня опознать. Да и двигаться я собирался так, чтобы не встречаться с местными, особенно патрулями и полицейскими. В принципе, я и так прекрасно видел лучшие цели для моей подлодки, видел, где лучше работать торпедами, а где артиллерией. Да я и пушку с обеими зенитками собирался здесь задействовать: артиллеристам тоже нужно дать возможность пострелять и проявить геройство.