Только для мертвых - Владимир Васильевич Гриньков

– Я все скажу! – в отчаянии закричал Филатов. – Я все тебе скажу, только не трогай ее! Она ничего не знает!

– Где Зубков?

– Он уехал! – торопливо выпалил Филатов.

– Это я без тебя знаю. Куда? Адрес!

– Я не знаю адреса!

– Знаешь. Выкладывай!

– Не знаю!

– Придется вспомнить, – сказат Стас опечаленным голосом.

Он рванул подол Лидиного платья и сорвал с нее трусики, обнажив мох лобка. Туда, в мягкое, он ткнул, пока еще осторожно, лезвием ножа, отчего Лида дико вскрикнула и забилась. Филатов рванулся, силясь разорвать путы, но ничего у него не вышло, он только опрокинул лавку и теперь лежал на полу. Стас неторопливо снял свою легкую куртку, положил ее подальше, так же неспешно закатал рукава, после чего взял в руки нож и направился к Филатову. Тот прикрыл глаза и приготовился к мучительной смерти.

– Теперь у нас начнется серьезный разговор, дружище, – сказал Стас, склонившись над ним. – Мне лично ты не враг. Но ты обидел очень серьезных людей, и они попросили меня все подробно разузнать. Где ты, где Зубков, где деньги. И я это узнаю. Ты мне скажешь.

– Я не знаю, где Зубков!

– Не знаешь или забыл?

– Не знаю!

– Забыл, забыл, – протянул Стас. – Сейчас будем вместе вспоминать. А чтоб тебе веселее вспоминалось, я буду бабу твою на куски резать. И у нас с тобой все обязательно получится.

– Не трогай eel – завопил Филатов срывающимся голосом, не в силах скрыть переполнявший его ужас, но Стас, словно не слыша, подошел к Лиде и стал сечь ее тело быстрыми и резкими движениями ножа.

Он не наносил ей глубоких ран, рассекая только кожу вдоль и поперек, но боль, испытываемая девушкой, была нестерпимой, и она взвыла. У Филатова волосы на голове зашевелились, и он тоже дико закричал. Это продолжалось целую вечность, и Стас остановился, лишь когда Лида потеряла сознание. Тогда он, по-прежнему держа нож в руке, подошел к Филатову. Лезвие ножа было в крови, тяжелая капля, зависнув на мгновение на острие, сорвалась и упала на пол.

– Она пока жива, – сказал Стас. – Кожу я ей немного попортил, но это можно пережить. Я оставлю ей жизнь – для тебя. Но ты скажешь, где искать Зубкова.

– Я не знаю, – хрипло, так что было трудно разобрать слова, произнес Филатов. – Поверь, я не знаю. Лучше меня убей, но ее не трогай. Она здесь совсем ни при чем.

– Жаль, что мы с тобой не договорились.

– Лучше меня убей!

– Сначала я займусь твоей подружкой. Ты знаешь, как татаро-монголы русским бабам вспарывали животы? «Батыя» читал? Нет? Сейчас я тебе покажу.

– Нет!

Стас приблизился к Лиде.

– Кровищи-то сколько, – сказал он, поморщившись. – Смотри, показываю. Вот отсюда, от лобка, начинаешь…

Он резким движением вогнал нож в тело Лиды и вспорол ей живот до самой грудины.

– Ну! – заорал Стас, озверев от вида хлынувшей теплой крови. – Говори! С тобой то же самое сейчас будет! Где Зубков?!

Филатов смотрел на него безумными глазами, и вдруг у него изо рта пошла пена. Он пытался что-то сказать, но не мог, только слышался неразборчивый клекот. Стас подошел к нему. Его руки были забрызганы кровью.

– Где Зубков? – спросил он.

– Не знаю…

Стас вздохнул и распрямился.

– Вот теперь я тебе верю.

Он взял ружье, направил его в лицо Филатову. Филатов закрыл глаза.

– И правильно, – одобрил Стас. – На это смотреть не стоит. Нет в этом ничего интересного.

Выстрелил почти в упор. Заряд дроби попал Филатову в голову.

Глава 24

Рубашка Стаса была вся в крови, и он, чертыхнувшись, ее снял и куртку надел прямо на голое тело. После этого нашел лежавшие у пыльного оконца спички, принес в дом сухих веток, сложил из них шалашик, поджег свою рубашку и бросил на ветки горящий комок. Сначала он подождал в доме, задумчиво разглядывая занимающийся огонь, но когда в его сторону потянуло дымком, поднялся и вышел из избы. Огонь разгорелся, и уже потрескивали высохшие за долгие годы доски, но все же разгоралось медленно, и Стас, потеряв терпение, обошел дом и разбил окна. Вскоре в доме загудело, и языки пламени, вырываясь наружу, уже лизали стены. Стас еще некоторое время потоптался поблизости, потом развернулся и пошел прочь. Он очень точно вышел к железной дороге, почти на то самое место, где несколько часов назад со своими провожатыми переходил через насыпь. Пройдя немного, он оказался на тропе – той самой, по которой пришел. В лесу было тихо, только пробегал по верхушкам ветер да где-то далеко кричала одинокая птица. Стас шел быстро, но без излишней поспешности – как человек, который точно знает, куда идет, и знает, что торопиться ему незачем.

Он услышал шум проходящих по тракту машин и вскоре действительно вышел на проезжую дорогу. Два грузовика, один за другим, прошли мимо, не остановившись, хотя Стас призывно вытягивал руку. Потом несколько минут не было никого, и вдруг из-за поворота выкатился желто-синий милицейский мотоцикл. Стас не успел отступить с дороги в кусты, а в следующий миг понял, что его уже увидели, и остался стоять на месте. Он не испугался, только пробежала по лицу тень – не любил он таких совпадений.

Милиционер, вопреки ожиданиям Стаса, не проехал мимо, а остановил мотоцикл и спросил:

– Тебе куда?

– В Дружинино, – назвал Стас станцию, на которой они с Лидой сошли с электрички.

– Садись.

У милиционера было серое от пыли лицо, черт было не различить, только блестели черные глаза.

Стас сел в коляску. Мотоцикл, подпрыгивая, покатился по разбитой дороге.

– Сигаретой угостишь? – спросил милиционер.

«Вот он почему остановился», – понял Стас.

– Не курю.

– Ну и зря, – сказал милиционер и посмотрел на Стаса веселыми и немного диковатыми глазами. – Очень хорошо прочищает от всей этой пылищи.

Он засмеялся и отвернулся. Сделал он это очень вовремя, потому что дорога стала довольно опасной – сплошные ямы, их даже не присыпали щебенкой. Милиционер напряженно всматривался перед собой и нервно покусывал губы. Пыль на его губах при этом напитывалась влагой, и губы стали черными.

– Ты что, поранился? – внезапно поинтересовался он.

Стас вздрогнул и повернулся к нему всем телом. Еще мелькнула мысль, что он что-то не так понял, но милиционер обернулся и повторил вопрос:

– Кровь-то откуда? Совсем свежая.

Его черные губы шевелились совсем рядом, перед самым лицом Стаса.

– Кровь? – переспросил Стас, выигрывая время. – Где?

Милиционер повернул руль, и мотоцикл скатился на обочину. Стас отбросил полог, который