Тайный поцелуй - Барбара Картленд

Затем вернулась к нему и села рядом, но не на стул, а на низкую скамеечку у его ног. При этом она выглядела такой юной и прелестной, что у лорда Хейвуда невольно сжалось сердце.

Она подняла на него свои большие глаза и взволнованно спросила:

— Вам удалось уладить денежные дела?

— Взять кредит? Увы, нет, — грустно покачал головой лорд Хейвуд.

Ее улыбка медленно погасла.

— Я так горячо молилась за ваш успех! Я была уверена, что мои молитвы будут услышаны! — упавшим голосом произнесла она.

— Вполне возможно, они и были услышаны, но только несколько в другом смысле, — сказал лорд Хейвуд. — Я нашел кое-что из мебели и несколько картин в лондонском доме, которые, как я надеюсь, могут принести немного денег, и оценщик обещал взглянуть на них на этой неделе.

— Это замечательно! — оживилась Лалита.

— Он также обещал заехать сюда, и, кроме того, я настоял, чтобы мой поверенный выплатил пенсион старым слугам в этом месяце. Это даст нам короткую передышку.

— Вы сделали все, что могли, насколько я могу судить!

— Не так хорошо, как мне бы хотелось, — вздохнул лорд Хейвуд. — Но вы должны продолжать свои молитвы и надеяться, что оценщик найдет что-нибудь действительно ценное, за что мы сможем выручить приличные деньги.

— Я обязательно буду молиться, вы ведь знаете!

Затем Лалита рассказала ему, чем они с Картером занимались в его отсутствие в саду и оранжереях.

— Мы сняли все спелые персики, — рассказывала она. — И Картер нашел для них кувшины, куда мы отжали сок. Когда у нас не останется никаких фруктов, мы сможем пить этот сок.

Лорд Хейвуд понял, что она имеет в виду приближающуюся зиму, и подумал, что Лалита, конечно, не сможет оставаться здесь с ним так долго. Однако он не стал говорить об этом, чтобы не расстраивать ее.

А девушка продолжала болтать, рассказывая ему о самых обыкновенных вещах. К своему удивлению, лорд Хейвуд обнаружил, что ему с ней не менее интересно, чем с друзьями в клубе, где он целый вечер выслушивал всевозможные великосветские сплетни.

— А теперь расскажите мне, где вы обедали и ужинали, — попросила она.

Она слушала его очень внимательно, пока он описывал ей не только встречу со своими друзьями в клубе, но также и то, что им подавали на обед, и кое-что из того, о чем они говорили.

— Все это, наверное, было так интересно! — вздохнула Лалита, когда он закончил свой рас сказ. — Но у вас, вероятно, было время, чтобы нанести визит кому-нибудь из ваших… друзей?

По тому, как она запнулась перед словом «друзей», он понял, что она имела в виду женщину.

— Я провел очень приятный и довольно утомительный вечер в клубе и потом сразу поехал домой и лег спать.

Ему показалось, что он заметил явное облегчение, отразившееся на лице девушки, и с досадой подумал, что совершенно не обязан отчитываться о своих действиях перед этой юной особой, которая живет в его доме в качестве незваного гостя.

— Наверное, сегодня вы не так хорошо пообедали, как вчера, — предположила она, прерывая его мысли.

Собственно говоря, по дороге мне пришлось остановиться в одной деревушке, так как лошадь сбила подкову. Пока я ждал, чтобы мне ее подковали, съел хлеба с сыром и выпил пинту пива со старым знакомым, которого там встретил.

— Думаю, знакомый был очень рад этой встрече, — сказала Лалита. — Но только Картер приготовил для вас необыкновенно вкусный обед. Вот почему мне бы хотелось, чтобы вы оказались голодным.

— Так и есть, — ответил лорд Хейвуд. — Я очень проголодался, пока доехал до дома.

Он увидел, как засветились от радости ее глаза. И в эту минуту сквозь рассеявшиеся тучи выглянуло солнце, словно сама природа приветствовала его возвращение домой. Солнечные лучи осветили комнату, и лорд Хейвуд невольно залюбовался, как вспыхнули золотыми искрами волосы Лалиты.

Он смотрел на нее, такую юную и прелестную, и невольно сравнивал ее с теми цветами, которые она поставила в вазы, чтобы украсить комнату. Сейчас сама Лалита была лучшим украшением этой комнаты. Девушка словно излучала некое сияние, придававшее всему, что ее окружало, несвойственную ему прежде красоту.

Затем Лалита подняла на него глаза, будто спрашивая, о чем он думает. Их взгляды встретились… И еще несколько мгновений лорд Хейвуд не мог отвести своего взгляда от этих глубоких, как голубые озера, глаз.

Прежде чем лорд Хейвуд прошел к себе, чтобы переодеться, ему пришлось еще заняться кое-какими делами.

Наконец он поднялся в спальню и обнаружил, что Картер приготовил для него ванну. Смыв дорожную пыль, он переоделся в один из вечерних костюмов своего отца, который был несколько просторнее, чем его собственные, а следовательно, и более удобным. Затем спустился вниз, горя нетерпением, весь в предвкушении обещанного обеда и подсмеиваясь из-за этого над собой.

«Было бы более естественно сейчас предаваться унынию и сходить с ума от беспокойства из-за своей неудачной поездки», — мелькнуло у него в голове.

Вместо этого лорд Хейвуд обнаружил, что начал совсем иначе воспринимать свое положение и всю ситуацию, сложившуюся с наследством, чем в те дни, когда он только что вернулся в родной дом.

Действительно, он не мог продать ни картины, ни мебель, но они все же принадлежали ему, составляли неотъемлемую часть его родного дома.

Пусть в Большом зале не стояли навытяжку лакеи в фамильных ливреях, величественный дворецкий не встречал гостей у входа и многочисленные горничные не сновали тут и там, наводя порядок в доме, зато с ним Картер и Лалита. В настоящий момент он был вполне этим доволен и ему нечего было больше желать.

Когда лорд Хейвуд вошел в столовую, то сразу понял, сколько пришлось потрудиться этим двоим, чтобы приготовить праздничный обед к его возвращению.

Сегодня вечером был накрыт большой стол вместо обычного столика у окна. Перед его креслом с высокой спинкой во главе стола стоял великолепный серебряный канделябр с шестью горящими свечами. В колеблющемся пламени поблескивали серебряные столовые приборы, о существовании которых он уже забыл.

В столовой сразу же воцарилась торжественная атмосфера, и лорд Хейвуд растроганно подумал о том, с какой любовью и заботой готовились к его приезду Картер и Лалита, что даже не поленились отчистить фамильное серебро, что стоило им, наверное, огромного труда и времени.

Лалита только что кончила зажигать свечи перед его приходом и теперь стояла возле стола. Он взглянул на нее с улыбкой и восхищением. Девушка была одета в изумительное вечернее платье, подчеркивавшее все достоинства ее гибкой стройной фигуры, на ее шее сверкало алмазное ожерелье.

В волосы она тоже вдела алмазную заколку, и такой же браслет сверкал и переливался на ее запястье.