Тайный поцелуй - Барбара Картленд

Ее слова прозвучали с такой тоской и болью, что лорд Хейвуд сказал, не подумав:

— Мне кажется, в настоящий момент вам не о чем грустить, ведь вы живете в моем доме и, кажется, неплохо себя здесь чувствуете, во всяком случае, хозяйничаете вы весьма умело.

— Я только делаю вид, что это так. А на самом деле я ежеминутно опасаюсь, что вы выставите меня отсюда.

— Но вы же знаете, я забочусь исключительно о вашем благе.

— Я могу очень просто ответить вам на это. Но прежде, чем мы с вами перейдем к столь серьезной теме, давайте поскачем наперегонки вон к тем деревьям! Будет только справедливо, если я возьму небольшую фору на старте!

С этими словами Лалита тронула Победителя хлыстом и, словно вихрь, рванулась с места, так что лорд Хейвуд лишь с большим трудом смог нагнать ее.

Сразу же по возвращении в аббатство они принялись приводить в порядок часовню. Как оказалось, часовня была запущена больше, чем какая-либо комната в доме.

Здесь не только скопилась многолетняя пыль и грязь, но некоторые витражи в окнах оказались разбиты, и залетевшие сюда птицы свили гнезда на резных карнизах и даже на скульптурной группе над алтарем.

Однако скульптуры на стенах сохранились в прекрасном состоянии, а мраморная композиция самого алтаря, после того как его как следует отмыли, поражала величественной красотой, освященной столетиями. Тут все осталось так, как было при монахах, и среди этих древних стен Лалиту невольно охватил священный трепет. Ей казалось, что она перенеслась в те далекие времена, когда монахи возносили здесь свои молитвы богу.

Они проработали в часовне почти до полудня. Затем привели себя в порядок и, переодевшись, направились в столовую, откуда доносились аппетитные запахи. Картер приготовил им на ленч великолепное рагу из кролика.

Вполне довольный проведенным днем, лорд Хейвуд сказал:

— Мне кажется, что мы достаточно сегодня поработали, поэтому я предлагаю отдохнуть немного, пока не сойдет жара, а затем мы пройдемся по саду.

— Эта идея мне нравится, — кивнула Лалита.

Я бы хотел показать вам место, где моя мать однажды пыталась создать красивый уголок, — сказал лорд Хейвуд. — Правда, я боюсь, что сейчас все заросло сорняками, но там должны сохраниться небольшие фонтаны и пруды, где когда-то плавали золотые рыбки. Возможно, когда-нибудь мы сможем восстановить все это в том виде, как было раньше. Я тогда был еще мальчишкой, но помню, как все это было красиво.

Он сказал не подумав и, лишь когда поймал на себе внимательный взгляд огромных голубых глаз, понял, что его планы на будущее подразумевали, что Лалита пробудет здесь достаточно долгое время.

«Я не должен обнадеживать ее», — подумал он с горечью.

— Это действительно должно быть замечательно, — согласилась девушка. — И у меня тоже есть кое-что показать вам, если останется время.

— Что же это?

— Несколько рисунков. Я нашла их в ящике стола в комнате, которая, мне кажется, известна как Геральдический зал. Они чрезвычайно интересны и могут оказаться весьма ценными, если выполнены достаточно известным художником.

— Мне бы хотелось взглянуть на них, — заинтересовался лорд Хейвуд.

— Они настолько хороши, что, я уверена, вы не захотите с ними расстаться, — продолжала Лалита. — Мне кажется, их стоит вставить в рамки и повесить на стены.

— К сожалению, я неважно разбираюсь в рисунках, — признался лорд Хейвуд. — Но мы можем показать их оценщику из фирмы «Кристи», когда он приедет сюда. Помните, я говорил вам о нем?

Картер подошел к нему с бокалом портвейна, но он жестом показал, что не будет пить.

— Я очень скоро растолстею, Картер, если ты будешь так хорошо меня кормить. Кстати, это напомнило мне — ты, должно быть, истратил уже все деньги, которые я тебе дал. Полагаю, ты начал брать продукты в долг, а ведь я тебе это категорически запретил!

При этих словах Картер и Лалита обменялись тревожными взглядами, которые лорд Хейвуд, к счастью, не заметил.

— Так уж вышло, милорд, — сказал Кар тер. — Я просто ждал приезда вашей светлости, чтобы попросить у вас одну-две гинеи.

Лорд Хейвуд засунул руку в карман.

— У меня сейчас есть с собой эти деньги, — сказал он. — И смотри, ты — должен платить реальную цену за все, что берешь у крестьян.

— Я так и делаю, милорд, — поклялся Картер.

— Не забывай об этом! — настойчиво повторил лорд Хейвуд.

Решив, что эта тема исчерпана, он направился к двери.

Лалита с облегчением вздохнула.

Было совершенно очевидно, что он не имел ни малейшего представления, сколько они с Картером уже истратили на еду, которую лорд Хейвуд находил такой вкусной.

Не желая, по понятным причинам, возвращаться к этому предмету, Лалита оживленно заговорила о рисунках, которые хотела бы ему показать. В кабинете она достала папку и, вновь устроившись в своей излюбленной позе, на скамеечке возле его ног, принялась раскладывать листы с рисунками так, чтобы лорд Хейвуд мог их увидеть.

— Взгляните на этот! — говорила она. — Какая тонкая работа!

— Мне кажется, это должен быть вид Рима, — сказал лорд Хейвуд, внимательно разглядывая рисунок. — И он, без сомнения, выполнен рукой большого мастера.

— Именно так я и подумала. А вот посмотрите на этот. Хотя я никогда не была там, но уверена, что это вид Парижа.

— Действительно! — согласился с ней лорд Хейвуд. — И я даже помню, что был однажды именно в этом месте.

— С кем? — невольно вырвалось у девушки.

— Мне кажется, я слышу подозрение в вашем голосе? — Он усмехнулся. — Я был там со сварливым старым генералом, который так много выпил за обедом, что с трудом держался на ногах даже с моей помощью.

— Как неромантично!

Лалита откинула голову и звонко рассмеялась.

И в этот момент дверь отворилась, и смех мгновенно замер у нее на устах.

В комнату вошла, словно видение из другого мира, самая прекрасная женщина, которую она когда-либо видела в своей жизни.

На красавице была накинута зеленая ротонда из сверкающего шелка, на голове — прелестная шляпка со страусовыми перьями того же цвета. Она была так восхитительна, так неотразима, что в первый момент Лалита подумала, что перед ней актриса.

При виде гостьи лорд Хейвуд поднялся, и девушка услышала, как он чуть слышно произнес:

— Ирен!

«Так вот она какая, — с невольным смятением подумала Лалита, — знаменитая леди Ирен, о которой так нелестно отзывался Картер и с которой, по его словам, лорд Хейвуд был рад расстаться, уезжая из Парижа».

Леди Ирен обвела взглядом комнату. На ее ярко-красных губах играла вызывающая улыбка, глаза сверкали под сильно накрашенными длинными ресницами.