Истории торговца книгами - Мартин Лейтем

Чертовы магазины! Рассудительные члены этого общества избирали себе Лорда и содержали вдовий фонд.

Мельник Александр Вильсон[98] из города Пейсли, что неподалеку от Глазго, попал в тюрьму за сатирическое стихотворение об эксплуатировавшем его работодателе. Стихи публично сожгли. Выйдя на свободу, Вильсон стал книготорговцем. Он поведал о своей жизни в поэтических строках:

Однажды, взбираясь по заснеженному склону, он сорвался и полетел вниз. Чтобы спастись, ему пришлось перерезать лямки вещевого мешка, а затем немало потрудиться, собирая растерянный товар, на что ушло не меньше четверти часа. Покинув Шотландию в 1794 году и отправившись в Пенсильванию, этот упорный самоучка написал девятитомный труд, посвященный американским видам птиц, за который получил звание «отца американской орнитологии».

Уильям Николсон[99] из графства Галлоуэй на юго-западе Шотландии промышлял книготорговлей, перевозя товар в лошадиной повозке, но испытывал по этому поводу смешанные чувства. В своих мемуарах он размышляет о том, что «авось мог бы сварганить себе магазин», но вот откуда знать, что понравится «безмятежно прозябать за прилавком»?

Уильям Маги́ в своих «Воспоминаниях странствующего книготорговца о путешествии по северу Шотландского высокогорья в 1819–1820 гг.» (Recollections of a Tour through the North Highlands in 1819–20 by an Itinerant Bookseller), которые он самостоятельно опубликовал в 1830 году в Эдинбурге, от лица бродячего торговца дарит читателю уникальный и захватывающий список бестселлеров, отражающий рьяный шотландский патриотизм народных масс: «Благородный пастух» (Gentle Shepherd) Аллана Рэмзи, «Жизнь сэра Уильяма Уоллеса» (The Life of Sir William Wallace), «Жизнь и предсказания Дональда Каргилла» (The Life and Prophecies of Donald Cargill), «Жизнь Александра Пидена» (The Life of Alexander Peden), «Краткие мемуары Бонапарта» (A Brief Memoir of Bonaparte) и сонники. Подобно тому как в 1930-х годах английский поэт Лори Ли получил в Испании ночлег, сыграв на скрипке, так и книгоноши часто отплачивали за гостеприимство, музицируя. Маги мог похвастаться редким умением играть на двух варганах одновременно. Александр Вильсон был обладателем красивого голоса, а Уильям Николсон привлекал внимание покупателей игрой на волынке – однако, описывая столь очаровательную картину, он признавал, что ему нередко случалось исполнять что-нибудь, просто присев отдохнуть в безлюдном месте, «в поучение одним лишь птицам да земным тварям вокруг».

Считалось, что крестьянки даже без гроша в кармане могут обладать несметным богатством – незаурядно красивыми волосами, которые часто обменивали на товары, а затем сбывали местным постижерам или не отличающимся природной красотой благородным дамам – те украшали ими прически. Кажется, будто подобный бартер взялся из какого-то мифа или сказки. Житель Шотландского высокогорья, веривший в мистику, в способности провидцев и целителей, в существование шелок[100] и привидений, видел в сказках из чапбуков, в историях вроде «Тысячи и одной ночи» или сказок братьев Гримм точное отражение своего собственного мира, так же как мы видим в романах Иэна Макьюэна или Элены Ферранте жизнь нашего собственного, картезианского, ни на секунду не умолкающего общества.

С 1750-х по 1850-е годы из-за огораживаний[101] шотландские продавцы чапбуков потеряли большую часть своих покупателей, а начиная с 1850-х годов все коробейники должны были в соответствии с новым законом получить лицензию. Книжная торговля теперь велась в городах и на ярмарках, однако чапбуки продолжали печатать в Абердине вплоть до Первой мировой войны.

Никого не может оставить равнодушным рассказ анонимного журналиста из газеты города Данди, писавшего под псевдонимом A. Scot, который в 1913 году «на безлюдной дороге в Высокогорье» познакомился с одним из последних бродячих продавцов чапбуков. О странствующих торговцах, зарабатывающих на жизнь продажей книг, этот ветеран сказал следующее: «На дорогах нас совсем уж не осталось. В конце года, бывает, случайно встретишь кого». А потом он продемонстрировал присущее книготорговцам заговорщицкое лукавство – привычный для них стиль общения, столь же извечный, сколь и театральный:

Специалисты по всему миру постепенно открывают для нас историю странствующих книгонош. Профессору Йеруну Салману из Научно-исследовательского института истории и культуры при Утрехтском университете в Голландии удалось пролить свет на прошлое книготорговли на территории исторических Нидерландов. Он руководит проектом «Культура народного книгопечатания в Европе» (EDPOP: The European Dimensions of Popular Print Culture). Хотя финансовое положение не позволяет мне приобрести опубликованный им в 2017 году труд о голландских книготорговцах, ибо стоит он 117 фунтов, однако в 2007 году вышла его статья, посвященная именно этой теме, и в ней голландские книгоноши предстают настоящими духовными собратьями британских торговцев чапбуками.