Музыка нашей любви - Кианна Александер

— Не буду отрицать, что между тобой и мной существует особая связь, Блэйн. Но я должна быть осторожной, когда дело касается моего сердца. Я не могу тебе позволить снова меня предать и причинить мне боль.

От ее слов у него защемило сердце.

— Ты мне небезразлична. Я чувствую, что между нами происходит что-то особенное.

— Черт побери, я не хочу слышать подобные заявления, когда совершенно очевидно, что ты не собираешься ничего делать, чтобы мне это доказать.

Поднявшись, Блэйн подошел к ней, притянул ее к себе и коснулся ее губ своими. Иден ответила на его поцелуй, но тут же опомнилась и отстранилась. Ее черты исказились, как от боли.

— Не надо, Блэйн.

— Иден, ты не можешь просто взять и уйти.

— Давай посмотрим.

Смерив его на прощание суровым взглядом, она взяла свою сумочку, повернулась и вышла из зала.

Оставшись один, Блэйн застонал и закрыл лицо руками.

Растянувшись на диване в тренировочных брюках и старой футболке, Иден рассеянно листала модный журнал. Включенный телевизор создавал тихий фоновый шум. Иден была дома одна. Эйнсли повезла Купера на бейсбольную тренировку. Они скоро вернутся.

Был вечер среды. Всего неделю назад они с Блэйном занимались любовью и работали над альбомом Найи. Всего неделю назад ей было хорошо. Это была самая долгая неделя в ее жизни.

Подложив руку под голову, Иден уставилась в потолок. Она знала, что ей не следует страдать из-за ненадежного мужчины, однако она не могла ничего с собой поделать, потому что любила его.

Услышав, как открылась входная дверь, Иден повернула голову и увидела Купера, вошедшего в дом, затем Эйнсли с пакетами в руках.

— Привет, тетя! — воскликнул Купер.

— Привет, милый, — ответила Иден. Приняв сидячее положение, она одернула футболку. — Как прошла тренировка?

— Хорошо. Я сегодня был подающим. Тренер говорит, что у меня сильные руки.

— Конечно, сильные. Ты ведь пошел в меня. — Она продемонстрировала ему свои бицепсы.

Покачав головой, Купер рассмеялся и побежал наверх.

Эйнсли отнесла пакеты на кухню и появилась в дверях.

— Почему бы тебе не подняться и не помочь мне разобрать покупки? — обратилась она к Иден.

— Сейчас приду, — потягиваясь, ответила она. — Я слишком долго валялась на диване, и мне необходимо чем-то себя занять.

Эйнсли подняла бровь:

— Что с тобой происходит, сестренка? Вчера вечером ты не вернулась домой из студии, сегодня ты весь день валяешься на диване. Это на тебя не похоже, Иден.

Покачав головой, Иден проследовала за кузиной на кухню. Пока они раскладывали продукты по местам, Иден рассказала Эйнсли о том, что вчера произошло в «Эгейнст зе грейн».

— Куда ты отправилась после этого? — спросила Эйнсли, повесив на крючок связку бананов. — Почему ты не ночевала дома?

Иден пожала плечами:

— Я не знаю. Мои мысли и чувства перепутались, и мне захотелось побыть одной. Я позвонила Найе и извинилась перед ней, хотя я ни в чем перед ней не виновата, затем отправилась в парк и несколько часов сидела у озера. Когда стемнело, я забронировала себе номер в ближайшем отеле. Я не могла поехать домой. Мне не хотелось, чтобы вы с Купером видели, как я обижена и рассержена. Вы самые близкие для меня люди, и мне не хотелось вымещать на вас свой гнев. Я чувствую себя ужасно. Я не могу уснуть и у меня нет аппетита. Сейчас ты, наверное, скажешь, что я идиотка.

Эйнсли нахмурилась.

— Конечно нет, дорогая. Мне просто жаль, что ты не нашла в себе силы приехать домой. — Она взяла руку Иден и сжала ее в знак поддержки. — Мы с Купером тебя любим как веселую, так и грустную. Меня расстроило, что ты страдала в одиночестве.

Иден почувствовала, что улыбается, несмотря на подавленное настроение.

— Спасибо тебе, Эйнсли. Я правда ценю твою заботу и поддержку.

— Если хочешь, чтобы я поехала к Блэйну и съездила ему по физиономии, просто дай мне знать. — Эйнсли сжала руки в кулаки и приняла боевую стойку.

— Ты лучше всех, — рассмеялась Иден.

— Угадай, что я принесла с работы, сестренка?

— Что ты принесла?

— Мороженое, сливочную помадку, орехи и взбитые сливки. Не хочешь все это смешать?

— И ты еще спрашиваешь!

Через несколько минут они уже сидели на диване с полными мисками.

— Как ты собираешься дальше вести себя с Блэйном? — спросила Эйнсли.

Иден пожала плечами:

— Думаю, так же, как вела себя все эти семь лет, — буду делать вид, что его не существует.

— А как же альбом Найи?

— Я выполнила свою часть сделки — написала десять хороших песен на основе ее мыслей и чувств. Я получила деньги за эту работу, так что мне больше нечего делать в «Эгейнст зе грейн».

Эйнсли внимательно посмотрела на нее:

— Но ведь мы обе прекрасно знаем, что ты не бросишь бедную девочку в подвешенном состоянии. Она оказалась в том же положении, что и мы с тобой семь лет назад.

— Ты права, — вздохнула Иден. — Я действительно увидела в ней себя. Точнее, юную идеалистку, которой я была раньше. Мне не хотелось бы, чтобы она бросила петь или изменилась в угоду мейнстриму. — Она задумчиво прищурилась:

— Я позвоню ей через несколько дней и спрошу ее о дальнейших планах.

— Это хорошая идея, — улыбнулась Эйнсли, облизывая ложку. Затем она взяла пульт дистанционного управления, открыла телегид и пролистала программу передач на сегодняшний вечер. — Через несколько минут начнется «Моя жизнь в Айдлвайлде». Может, посмотрим?

Рассмеявшись, Иден устроилась поудобнее и приготовилась к очередному просмотру любимого фильма своей кузины.

В четверг вечером Блэйн сидел в кресле звукорежиссера в своей студии. Здесь никого не было с понедельника, и до конца недели не запланировано ни одной сессии звукозаписи.

В помещении было темно, если не считать огоньков, горящих на пульте управления. В душе у него тоже царил мрак с того момента, как Иден ушла, дав ему понять, что между ними все кончено.

Иден.

Во вторник он день и ночь писал ей сообщения и пытался до нее дозвониться, но она ему так и не ответила. К утру среды он оставил попытки вернуть ее расположение и отправился сюда слушать музыку, которая всегда была для него главным утешением.

Блэйн не покидал здания своей студии со вчерашнего дня. В комнате для отдыха были напитки, а есть ему не хотелось, несмотря на то что он в течение полутора суток ничего не ел.