Музыка нашей любви - Кианна Александер

— Я, правда, чувствую, что Найя может стать популярной, если мы просто…

Марвин громко прокашлялся, перебив Блэйна посередине фразы:

— Я не беспокоился бы об этом сейчас, Блэйн. Ты загадываешь слишком далеко наперед. Я настоятельно рекомендую тебе сосредоточиться на дебютном альбоме Найи. Запиши его как можно скорее и постарайся сделать так, чтобы качество при этом не пострадало.

Блэйн улыбался, но его глаза перестали блестеть, а плечи опустились.

— Конечно, Марвин. Не беспокойся, у меня все под контролем.

Марвин встал с дивана:

— Мне пора. У меня еще пара встреч, а поздно вечером я возвращаюсь в Нью-Йорк.

Блэйн тоже поднялся и пожал ему руку:

— Спасибо, что заглянул.

— Не за что. Жду с нетерпением готового альбома.

Повернувшись лицом к Иден, он коснулся своей воображаемой шляпы:

— Был рад тебя повидать, Иден.

— Я тебя тоже. Счастливого пути, — улыбнулась она.

Через какое-то время после ухода Марвина Иден обнаружила, что Блэйн стоит посреди комнаты, тупо уставившись перед собой.

— Ты в порядке, Блэйн?

— А? — произнес он с отсутствующим видом.

— Я спросила, в порядке ли ты.

Блэйн молчал несколько секунд, затем пожал плечами, пробормотал «да» и, ничего не объясняя, покинул помещение.

Иден была озадачена. Неужели его так расстроило то, что Марвин не разделял его энтузиазма относительно дальнейшей карьеры Найи?

Открыв входную дверь, Блэйн вошел в роскошное фойе дома своих родителей в Бакхеде. Высокие потолки, мраморные полы, картины известных художников на стенах — все это делало его похожим на дворец. Благодаря домработнице Лурдес здесь всегда был идеальный порядок.

Остановившись на мгновение, Блэйн прислушался. В доме было тихо, и он решил, что, несмотря на выходной, большинство его родных ушли по своим делам. Поднявшись по широкой лестнице на второй этаж, он услышал джаз, доносящийся из кабинета его матери, и решил, что она находится там.

Тихонько постучав в дверь, Блэйн вошел в небольшое помещение, оформленное в персиковых и розовых тонах. Эддисон Вудсон читала журнал на своей любимой кушетке. На ней был розовый атласный халат. Ее прическу украшал голубой шелковый шарфик.

На столике перед ней стояла чашка с ароматным чаем.

— Блэйн. Я так понимаю, Гейдж передал тебе мое предупреждение, — произнесла она, подняв на него глаза.

Он кивнул:

— Да, мама. Я не хочу, чтобы ты выдрала мне все волосы.

— Тогда ты правильно сделал, навестив меня, дорогой, — улыбнулась она. — Садись и поговори со мной.

Блэйн опустился в мягкое кресло. Он заметил, что синяки на лице его матери побледнели.

— Как ты себя чувствуешь, мама? Ты выглядишь намного лучше.

— Спасибо, сынок. Не могу дождаться, когда с меня снимут гипс и я снова смогу носить модную обувь, а не домашние тапочки.

— Как долго тебе еще придется ходить в гипсе?

— Недели три-четыре. — Она вздохнула:

— Мне так не хватает занятий в спортзале и пробежек в парке. Еще мне очень хочется надеть красивое платье и лодочки и потанцевать с твоим отцом.

— Я знаю, что тебе сейчас тяжело, мама, но постарайся запастись терпением.

Эддисон отложила в сторону журнал:

— Я им запаслась, но у меня много дел.

— И каких именно? Сомневаюсь, что папе или кому-то из твоих детей не под силу их переделать. Тебе сейчас не следует напрягаться.

— Я обещаю, что не буду, если ты ответишь мне на один вопрос.

Блэйн даже не догадывался, о чем может пойти речь. Его мать была непредсказуемой.

— О чем ты хочешь меня спросить?

— Когда ты собирался мне сказать, что вы с Иден снова встречаетесь?

Этот вопрос застиг Блэйна врасплох, и он часто заморгал:

— Что? Кто тебе это сказал?

Эддисон поджала губы.

— Это не имеет значения. Итак, почему ты не сказал мне, что она вернулась в твою жизнь?

Блэйн вздохнул:

— Мама, все не так, как ты думаешь. Иден сочиняет тексты песен, и я пригласил ее для работы над дебютным альбомом моей новой исполнительницы. Это все.

Сложив руки на груди, Эддисон посмотрела на него с негодованием:

— Мальчик мой, ты думаешь, что я выжила из ума? Не пытайся меня обмануть. Когда-то ты был сильно увлечен этой женщиной. Твой интерес к ней не мог пройти бесследно.

Поняв, что его мать не сдастся, он покачал головой и тяжело вздохнул:

— Хорошо, мама. Ты права. Нас с Иден по-прежнему друг к другу влечет.

Эддисон многозначительно посмотрела на него:

— Гм.

— Я не собираюсь вдаваться в детали, мама.

Такие вещи с родителями не обсуждают.

Ее лицо приняло задумчивое выражение.

— Знаешь… меня вполне устраивает твой ответ. Давай будет считать, что Иден вернулась в твою жизнь и ты ее любишь.

Блэйн нахмурился:

— Кто сказал, что я ее люблю? Я просто сказал, что нас друг к другу влечет.

Эддисон фыркнула:

— Не смеши меня, мальчик. Ты можешь сколько угодно говорить мне, что ты ее не любишь, можешь повесить себе на шею табличку, но реальное положение дел от этого не изменится.

Блэйн ничего не ответил и закрыл лицо руками. Зачастую ему казалось, что его мать обладает способностью видеть людей насквозь, и это его пугало.

— Почему ты молчишь, сынок?

— Что я могу сказать? Мы оба знаем, что ты очень проницательна, мама.

Она взяла чашку и сделала глоток.

— Наконец-то ты перестал отрицать очевидное.

Блэйн вздохнул. Да, его влекло к Иден. Их близость доставила ему ни с чем не сравнимое удовольствие. Но вот любит ли он ее? Семь лет назад он определенно был в нее влюблен, но ему казалось, что за прошедшие годы от этих чувств не осталось и следа. Возможно, он ошибся.

Что, если он действительно все еще любит Иден? Он не знал, хорошо это или плохо. Эмоции отвлекают человека от поставленных целей. Это слабости, которыми могут воспользоваться другие люди. Если он себе позволит привязаться к Иден, его чувства используют против него. Он не может этого допустить. Ни сейчас, ни когда-либо.

— Тетя Иден, ты меня слышишь? — А? — Голос Купера вернул Иден к реальности. — Прости, дорогой, я задумалась. Что ты сказал?