Черт из тихого омута - Галина Владимировна Романова

Он снова подошел к окну. Оперся лбом о холодное стекло и задумался.

Кажется, он только сейчас начал понимать, зачем он здесь. Все его надуманные мотивы о задетом профессиональном самолюбии — это не что иное, как ложь самому себе. Он может сколько угодно изворачиваться, но истину не переспоришь. Он хочет найти убийцу, потому что неожиданно почувствовал внутри себя что-то слабо напоминающее зарождавшуюся надежду. Надежду на что?.. А черт его знает! Все это пока металось в нем, не сформировавшись до конца в единую, четкую мысль и желание. Он просто уверовал в какой-то момент в то, что найдет ее — во что бы то ни стало.

Ее?.. Именно! Кирилл был уверен, что это женщина. И не слабый оттиск на пыльном полу под кроватью Азика навел его на подобное умозаключение. Тут было что-то другое. Интуитивно Кирилл это чувствовал, как понимал, что не найдет себе покоя, если не найдет ее. Ему нужна была эта женщина. Зачем? Он пока еще не знал. Но что нужна, был уверен.

Он вышел с кухни, включил свет в ванной и какое-то время с порога изучал свое лицо в зеркале. Обычное, непримечательное, способное быть как привлекательным, так и отталкивающим одновременно. Каким она увидит его? Что сумеет разглядеть в серых глазах, смотрящих сейчас на самого себя тяжело и почти ненавидяще? Узкая полоска рта, который он никогда не разжимал без лишней надобности. Иногда его молчание исчислялось часами. Как оно будет расценено ею, будет ли понято?..

— Черт! — Кирилл с раздражением захлопнул дверь в ванную, вышел в прихожую и начал одеваться.

Сегодняшний выход в город был для него решающим. Сегодняшней ночью он идет в гости. Вряд ли его там ждут и будут рады.

Старушка, по его сведениям, жила одна, страдала гипертонией, обладала острым зрением, а наблюдательности ее могли позавидовать спецслужбы. На этих два последних качества Кирилл и делал ставку. Она что-то видела. Не могла не видеть! Он вытрясет из нее все до последней мелочи, пусть даже ему и придется прибегнуть к силе. Это был последний этап его розыскной деятельности. Он оставил это на потом, постепенно сужая круг своих поисков, которые пока что ничего ему не дали. Если и здесь ему суждено вытащить пустышку, то всему тому, что пока еще неопределенно формируется в его душе, просто-напросто не суждено сбыться.

Шапка надвинута низко на глаза. Куртка застегнута до подбородка. Вокруг шеи — рыхлая петля из толстого шарфа. Руки в карманах и… никакого оружия. Ни пистолета, ни ножа, ни кастета. Он дал себе зарок забыть о нем. Об этом уверенном холодном продолжении его руки, дарящем ощущение пусть мимолетного, но господства. Он успел сродниться с этим чувством за все прошедшие годы, но этого больше не будет. Это все надо забыть.

Соня проснулась со странным ощущением. Она пыталась ухватиться за него, балансируя на грани сна и реальности. Пыталась впитать его в себя снова и попробовать распознать. Но ничего не получилось. Ослепительное контрастное солнце пробивалось сквозь шторы, разметав остатки ее сна и так и не дав уяснить, что же это было.

Она сладко потянулась в кровати, не желая вылезать из-под одеяла. Снова крепко зажмурилась и попыталась вспомнить. Нет, ничего не получалось. То ли это был сон, то ли видение, то ли что-то такое, чему еще не нашли объяснения мудрые люди. Одно она ощутила вдруг совершенно определенно: что-то непременно случится, и это что-то не будет плохим, потому что ее ощущение было на редкость легким и приятным.

— Ну и ладно, — беспечно обронила она в пустоту своей комнаты и выпростала из-под одеяла руки.

Кисти рук были удивительно тонкой формы, с безукоризненно правильными пальчиками и таким же безукоризненным маникюром. Это снова ее отчего-то порадовало. Казалось бы, с чего? Ее руки, те же самые, что она видит изо дня в день. А вот глянула критическим взглядом, понравилось ей то, что увидела, и сразу сделалось на душе тепло и приятно.

Хорошее начало дня — когда тебя все радует! К тому же то, что не нужно идти на работу, было одним из самых главных позитивных факторов. Не нужно сегодня ничего готовить с утра, так как с вечера она накупила кучу свежезамороженных продуктов. Об уборке квартиры думать рановато — все в полном порядке, и нет никакой необходимости избавляться от несуществующей пыли. Одним словом, все было настолько хорошо… когда поневоле начинают закрадываться мысли о той самой ложке дегтя, которую кому-то не терпится добавить в бочку с медом. Но Соня ни о чем таком не подумала.

Она долго принимала душ, нежась под теплыми струями воды и необыкновенно радуясь открытию: как же это приятно — не зависеть от времени и обстоятельств! Она может сейчас сколько угодно торчать в душевой кабине и совсем не переживать по поводу опоздания на работу. Потом будет бесконечно долго и самозабвенно варить себе кофе и делать самые немыслимые и сложные бутерброды. А затем можно будет забраться прямо с ногами в кресло и без остановки смотреть все, что можно, но не очень нужно, по телевизору. И она все же обзвонит подруг и поставит их в известность о своем отпуске.

Соня представила себе, как напустит в голос таинственности и наговорит подругам чего-нибудь такого, что заставит их слететься к ней уже сегодняшним вечером и начать приставать с расспросами.

Тут ей сделалось немного грустно. Что говорить? Рассказывать про Генку? С одной стороны — почему нет? А с другой… А с другой, совершеннейшая ерунда получается. Ах, если бы не эта злополучная коробка и тот самый лист бумаги, который она нашла в его кармане! Всему остальному она смогла бы найти объяснение и даже попыталась бы оправдать его в какой-то мере. Ну, любит он ее! Любит настолько сильно, что не сумел справиться со своими чувствами. К тому же она сама в какой-то мере спровоцировала его на подобную вольность.

Соня была уверена, что ее подруги так и скажут. И сочтут, что все ее негодование на сей счет выеденного яйца не стоит. И у каждой, она была уверена, найдется по парочке аналогичных примеров из личной практики, когда кто-то… вот так же… на заднем сиденье автомобиля… в тамбуре вагона… в туалете студенческой столовой…

Да, все это можно было бы обставить как романтическое приключение. С большой натяжкой, но можно было бы, если бы не этот казус, что хранился за шкафом в ее комнате.

Соня надела халат прямо на голое влажное тело, сердито запахнула его полы, с силой затянула пояс и с непонятной решимостью ринулась в свою комнату. Там она присела на корточки, запустила руку за шкаф и несколько секунд блуждала пальцами в пыльном пространстве. Наконец ей удалось зацепить коробку и вытащить на свет божий. Тут же на полу Соня принялась ее разглядывать. Теперь она рассматривала ее более тщательно, не опасаясь, что в комнату начнут стучаться ее родители.

Что она пыталась рассмотреть, какие разгадать загадки, бесцельно перекладывая с места на место аккуратно уложенные целлофановые пакетики с белым порошком? Трудно сказать. Одно она могла заявить с абсолютной уверенностью. Много бы она отдала, чтобы этот злополучный груз исчез сейчас в никуда вместе с его содержимым. Насколько бы легче ей стало дышать при таком положении вещей! Не нужно было бы ломать голову над тем, что с ним делать. Можно было бы и впрямь попытаться как-то наладить отношения с Геной. Не такой уж он плохой и безнадежный, как ей казалось всего неделю назад. Просто… Просто опять же все упиралось в эту дурацкую коробку, набитую наркотиками.