Правители России. XX век - Андрей Андреевич Данцев

class="p1">Подгорный подходит к столу, где у него отложены два «коронационных» номера «Известий», и уже в который раз перечитывает до странности лаконичную речь Брежнева на сессии Верховного Совета СССР 16 июня: «Товарищи депутаты! Прежде всего мне хотелось бы выразить глубокую благодарность вам, представителям советского народа в высшем органе нашего государства, за оказанное мне большое доверие, вторичное избрание меня председателем Президиума Верховного Совета СССР…»

Подгорный отрывается от газеты и прикидывает в уме:

— Да, он уже был Председателем Президиума — кажется, с 60-го по 64-й год, но тогда ходил на вторых ролях при Хрущеве. Это было совсем другое.

Подгорный вновь берет в руки газету, находит место, на котором остановился: «…избрание меня председателем Президиума Верховного Совета СССР (продолжительные аплодисменты).

Исполнение связанных с этим высоких и ответственных государственных обязанностей наряду с обязанностями Генерального секретаря ЦК нашей партии дело, конечно, не легкое. Но воля партии, воля советского народа, интересы нашего социалистического Отечества всегда были для меня высшим законом, которому я подчинял и подчиняю всю свою жизнь (продолжительные аплодисменты).

И сейчас, принимая это новое поручение Родины, я хочу заверить вас, дорогие товарищи, что постараюсь быть достойным доверия народа…»

Подгорный встает из-за стола, подходит к окну, минуту-другую смотрит куда-то вдаль, потом снова садится за стол, открывает другой номер «Известий», где броско дано выступление Брежнева в Кремле на заседании Президиума Верховного Совета СССР 17 июня 1977 года при вступлении в новую должность. Внимательно вчитывается в него: «Вы, товарищи, конечно, хорошо понимаете, что решение майского Пленума Центрального Комитета нашей партии о совмещении постов генерального секретаря ЦК КПСС и председателя Президиума Верховного Совета СССР — это далеко не формальный акт. Решение Пленума имеет глубокий политический смысл».

Далее следуют аргументы в пользу такого совмещения: «постоянное возрастание руководящей роли Коммунистической партии», «практика нашей повсеместной работы, в ходе которой многим членам Политбюро ЦК приходится непосредственно вести государственные дела и внутри страны, и за рубежом».

Итоговые фразы речи довольно традиционны: «Отдавая себе отчет во всем этом, я ясно представляю себе, какую большую дополнительную ответственность возлагает на меня решение, принятое Верховным Советом СССР. Прямо скажу, это — нелегкое дело. И здесь я рассчитываю на вашу помощь, на ваше понимание и поддержку».

Подгорный саркастически хмыкает:

— Было бы сказано: «Отдавая себе отчет…». Этого, кажется, как раз и не происходит. Отпраздновал свое семидесятилетие и на восьмом десятке решил, видишь ли, в президенты податься. При его-то здоровье! При его самочувствии! И моложе он меня всего лишь на три года.

…Из всей обширной галереи правителей России Брежнев, пожалуй, может быть удачнее всего сравнен с императором Александром III. Основа для такой аналогии достаточно очевидна. Император в своей деятельности руководствовался советом своего наставника К. П. Победоносцева: положить конец попыткам что-либо существенно менять в стране, «производить опасные эксперименты». Главным для него было стремление к наивысшей общественной стабильности.

Подобными установками руководствовался и Брежнев. В мемуарной литературе можно встретить свидетельство сотрудников охраны Леонида Ильича о его «программных» высказываниях, адресованных близкому окружению. Вспоминают, как после заседания Политбюро, решавшего вопрос об его избрании генеральным секретарем ЦК КПСС, Брежнев ехал в одной машине с Косыгиным, которому заявил, что главная задача на данном этапе деятельности ЦК партии и правительства — обеспечить для советских людей спокойную жизнь.

При этом запомнились его рассуждения о том, что «при Сталине люди боялись репрессий, при Хрущеве — реорганизаций и перестановок. Народ не был уверен в завтрашнем дне, поэтому он должен получить в дальнейшем спокойную жизнь для плодотворной работы».

Конечно, между устремлениями Брежнева и реальной действительностью той поры нет полного соответствия. Особенно не вписывается в формулу «стабильность и спокойствие» Афганская война, начатая при нем в 1979-м. Однако при всех отступлениях, больших и малых несоответствиях между этой формулой и действиями властей в брежневские времена можно все-таки говорить о широкомасштабной попытке Брежнева придерживаться такой формулы.

Когда эпоху Брежнева называют «временем застоя», то не в последнюю очередь имеют ввиду, что тогда в стране не стремились к радикальным переменам. И если в этом определении звучит обвинительный оттенок, то сам Леонид Ильич явно рассчитывал на другой акцент в характеристике его времени. Он надеялся, что годы его правления назовут периодом спокойной жизни. В этом он почти не ошибся.

В обыденном сознании образ Брежнева ассоциируется с представлением о высшем руководителе, жадно «коллекционировавшем» награды и звания. Действительно, Леонид Ильич весьма преуспел на этом поприще, стал своеобразным «рекордсменом» среди других наиболее часто награждавшихся государственных и военных деятелей — таких как граф Гейден, генералиссимус Суворов, маршал Жуков, Герман Геринг, Николае Чаушеску.

Целых 19 раз Брежнев был удостоен высшими государственными органами СССР и дружественных стран звания героя (четырежды Герой Советского Союза, Герой Социалистического Труда, трижды Герой Болгарской Народной Республики, трижды Герой Чехословацкой Социалистической Республики и т. д.).

Однако видеть в нем лишь персонажа для книги рекордов Гиннесса было бы примитивно. И дело не только в том, что неумолимое время превращает многие недостатки исторических личностей в их достоинства. Главное состоит в ином: Брежнев не стал фигурой, расколовшей общество после своей кончины на враждебные полюса. Осмысливая его феномен, массовое сознание достаточно быстро пришло к пониманию того, что брежневские недостатки были продолжениями его достоинств, а достоинства — продолжениями недостатков. Он брал награды, щедро награждая. Он хотел приучить людей к вечному празднику, забыв об уважении к будням.

И все же согласимся: даже оставленной о себе памятью он выполнил ту самую миссию, которую провозглашал при жизни — миссию миротворца. Повторим еще раз: воспоминания о нем вобрали некий консолидирующий, а не разъединяющий людей потенциал, они напоминают о временах, когда в огромной стране жили небогато, но все-таки дружно, без кровавого угара национальных конфликтов.

ИЗ БИОГРАФИЧЕСКОЙ ХРОНИКИ Л. И. БРЕЖНЕВА

1906, 19 декабря. Родился в семье Ильи Яковлевича и Натальи Денисовны Брежневых в г. Каменское (с 1936 г. — г. Днепродзержинск) Екатеринославской губернии на Украине.

1915. Прргнят в Каменскую мужскую классическую гимназию.

1921. Оканчивает Первую трудовую школу (бывшую гимназию) г. Каменское. Кочегар на Днепровском металлургическом заводе. Рабочий маслобойного завода в Курске.

1923. Поступает на учебу в Курский землеустроительный техникум, вступает в комсомол.

1927. Оканчивает техникум, начинает работать землеустроителем в Курской области.

1927–1928. Переезжает в Свердловск, работает заместителем окружного земельного уполномоченного, заведующим земельным отделом в Свердловской области.

1929. Принимается кандидатом в члены ВКП(б).

1930. Работает заместителем заведующего окружным земле-управлением в г. Свердловске.

1930–1931. Студент института сельхозмашин им. Калинина в Москве.

1931. Председатель профкома института им. Арсеничева в г. Каменское. 24 октября. Принимается