Двойной горизонт - Андрей Земляной

А в трёх километрах от бесславной смерти призванного существа баронет Фэрфакс оседал на руки сопровождавших его солдат, поймав откат смерти призванного существа.

– Экое чудище завалили! – Дубыня подошёл к брустверу, глянул с обрыва и присел рядом с Горыней.

– Да, зверюга. – Княжич устало кивнул. – А ты, брате, да вы, Виктор Игнатьич, готовьте китель. Я думаю, вам не менее «Ярого» в золоте за такое дадут.

– Да не ваши бы пушки, так не в жизнь. – Командир батареи довольно улыбнулся и снял фуражку, подставляя стриженую голову под прохладный ветерок.

– Это пустое, – Горыня отмахнулся. – Я ведь не артиллерист, и половины вашего бы не смог. Так что инструмент мало сделать. Нужно ещё его и в хорошие руки вручить. – Он с улыбкой посмотрел на артиллериста. – Сейчас наверняка посыльный от Багратиона прискачет, за новостями. Я всё командующему распишу в лучшем свете, а вы тут уж давайте, обеспечьте беспокоящий огонь по вражескому лагерю, да картечи не жалейте. Я особым образом запас её больше, чем остальных снарядов, вчетверо.

После неудач ночного штурма войска союзников на некоторое время притихли, давая такую нужную русским войскам передышку, но летуны работали без перерывов. Окопы передовой линии, полевые склады и батареи, всё находилось под плотным огнём, так что даже ночью солдаты двигались короткими перебежками от воронки к воронке. Но больше всего доставалось штабам и местам размещения офицеров. Как только пилот видел шатёр, украшенный гербом или вымпелом, туда сразу летел десяток двухкилограммовых бомб, не оставляющий на земле ничего, кроме россыпи воронок.

Маршал Веллингтон даже прислал гневный протест, где потребовал исключить из списка целей палатки командиров, но Багратион написал в ответ ему такое, что офицерам союзников пришлось переселяться в окопы и блиндажи.

Дату решительного штурма герцог назначил на раннее утро, но то, что войска строились без единого сигнала и обычного в таких случаях пения рожков, не спасло их от бомбового налёта всей русской авиации. Даже грузовые и курьерские дирижабли сбрасывали вниз бочки с алхимическим порохом, который давал вполне приличное фугасное действие, раскидывая изломанные тела на десятки метров. Когда дирижабли ушли, на изрытом воронками поле уже открыто запели полковые горны, собирая выживших, но налёт авиаторов на быстрых бипланах сорвал и эту попытку. А когда в атаку пошли бронеходы тяжёлой пехоты, выкашивая целые роты кинжальным огнём крупнокалиберных пулемётов, армия, бросая оружие и припасы, побежала.

Словно стадо обезумевших баранов, люди стремились к спасительному берегу, где по слухам должны были ждать корабли британской эскадры, но встретили их лишь огромные, жарко пылавшие костры, гремящие детонирующим боезапасом.

Водные пластуны атамана Бакланова ночью завели мины под корпуса кораблей и уничтожили все десантные средства, до которых ранее командованию русской армии не было дела.

На изрытом и оставленном армией поле оставался лишь баронет Фэрфакс и приданные ему морские пехотинцы. Пока баронет спокойно и несколько отрешённо чертил фигуру вызова, солдаты стояли рядом, но стоило саб-лейтенанту поднять голову, они увидели красные от крови и безумные глаза фанатика.

Бывалые воины попятились назад, а когда баронет взмахнул рукой с церемониальным кинжалом, тоже бросились бежать от безумца.

Но Фэрфакса было уже не остановить. Войдя в центр фигуры, высыпав прямо на землю сумку с кристаллами, он стал брать их один за другим и вытягивать энергию до той стадии, когда драгоценный камень просто разрушался в пыль. Камней было много, но пентаграмма забирала в себя все излишки, наливаясь багровым свечением, пока плотный, словно материальный, сноп тёмно-красного цвета не встал от земли до неба.

Заклинание вызова, соединённое с трансформацией, было разработано Фэрфаксом на случай, если попадётся достойный для роли сосуда экземпляр аборигена, но в ситуации, когда всё рухнуло, он с упрямством обречённого решил провести ритуал на себе, встав в центр пентаграммы.

У баронета оставалось ещё пять камней, когда пентаграмма под ним вспыхнула слепящим огнём, и всю зону вызова накрыло дымным облаком. Стоящий в луче лейтенант откинул голову назад и, глядя прямо в небо, расхохотался от ощущения силы, переполнявшей его, но через десяток секунд рухнул на землю и стал корчиться от адской боли, терзавшей тело. Руки, ноги и даже лицо стали подёргиваться в конвульсиях, и через небольшое время одежда на баронете стала трескаться, распираемая изнутри.

То, что встало после того, как погасла пентаграмма, было уже не похоже на баронета, даже человека напоминало весьма отдалённо. Мощные бугристые плечи, длинные узловатые руки и вытянутые ноги покрывала серая шерсть со стальным отливом, а голова была низкой и приплюснутой, словно танковая башня. Тонкие губы, обрамлявшие широкий рот, были приподняты в углах длинными острыми клыками, а на пальцах росли острые словно иглы когти длиной в десяток сантиметров. Чудовище, в сознании которого ещё оставалось что-то от баронета, подняло руки к узким маленьким глазам и, довольно ухнув, развернулось на месте, хлестанув по земле длинным хвостом с жалом на конце.

Первыми чудовищу попались пластуны Сибирской казачьей бригады. Завидев метнувшуюся к ним тень, они грамотно отсекли её огнём и, забросав гранатами, отошли за линию окопов, дав через амулет сигнал ведунам, что есть работа по их профилю.

Три роты, ввиду отсутствия противника и других целей, сконцентрировали огонь на подвижной словно ртуть и кажущейся неуязвимой фигуре, задорно паля изо всех стволов, хотя и без видимого результата.

Монстр пару раз попытался подойти ближе, но быстро подтянутые станковые пулемёты быстро охладили его пыл, и когда группа боевых ведунов подошла, он носился вдоль линии окопов, ища дырку в обороне.

Огненный вал, вихрь из камней и прочие изыски атакующих заклинаний совсем не обрадовали тварь, и на пределе сил, совершив гигантский прыжок, кромешный монстр перепрыгнул передовую линию окопов, сразу умчавшись к одному ему известной цели.

Сообщение о том, что в расположении передовых частей русской армии бегает тварь из-за Кромки, подняло всех командиров и даже отдыхающие смены. Войсковые лагеря закрывали подходы рогатками и ощетинивались стволами, торчавшими изо всех мест, пригодных для стрельбы.

Батарейные укрепления на Макензиевых горах тоже пришли в полную боевую готовность, выставив караулы и поставив дополнительные пушки на круговой обстрел. Были подняты дирижабли с наблюдателями на борту, которые уже через десять минут зависли над войском.

Кромешная тварь, зализавшая раны и успевшая поглотить два десятка солдат, выскочила так внезапно, что пулемётчик не успел даже нажать на спусковую гашетку, как был разорван крепкими, словно железо, когтями. Двигаясь на астральный образ, который запечатлел Луи д’Альбер и сохранённый осколком сознания Фэрфакса в теле твари, монстр, сильно оттолкнувшись ногами, прыгнул почти на двадцать метров и оказался рядом с навесом, под которым стояли командиры батарей и княжич Стародубский.