Двойной горизонт - Андрей Земляной

Много было разговоров о прошедшей кампании, поминали погибших и чествовали отличившихся, но Горыня всячески избегал принимать славословия в свой адрес, переводя поздравления или на непосредственных исполнителей, или на заслуженных командиров. Денис Давыдов, заметив это, попенял Горыне:

– А вы, княжич, совсем не честолюбивы, я погляжу.

– Нет, Денис Васильевич. – Стародубский улыбнулся. – Да и действительно моей заслуги в победе немного. А вот солдаты да офицеры, те, что в окопах находились, те – да. Полной мерой заслужили сегодняшний праздник. Тем более что у меня к войне отношение как к работе. Опасная, грязная, но необходимая работа. Но самая важная часть её всё равно будет делаться на заводах и фабриках. Вот вам, Денис Васильевич, понравились новые автоматические карабины?

– Ну так. – Командир корпуса пластунов довольно подкрутил ус. – Не оружие – мечта! Всё по уму сделано. И жилетки эти, с магазинами, и вообще всё.

– А знаете, что для того, чтобы вас всем этим вооружить, сколько людей ночами не спало. Ведуны, конструкторы, мастера, простые рабочие… Мы пока пружинную сталь нужную сделали, под тысячу пудов хорошей стали угробили. Ведуны князя Васильчикова от меня уже шарахаются, а сталевары, что с Урала выписали, так те вообще смотрят волком.

– Ну, это мы поправим. – Давыдов жестом подозвал отирающегося рядом адъютанта. – Сергей Иваныч, запиши-ка, как будем в Москве, посетить заводы князя Кропоткина. Расскажу им, для чего стараются. А то ведь и не знают, поди.

– Да и я, пожалуй, присоединюсь. – Тотлебен подмигнул Горыне. – За пушки ваши, да за щиты противоосколочные, да за многое другое…

– И за пулемёты, – подал голос князь Андронников, приподняв чарку с вином.

– И за ружья дальнобойные с телескопами, – добавил генерал Бебутов. – Знаете, господа, у меня есть унтер один. Заслуженный воин, уже третью кампанию со мной. Так вот он особым образом попросил меня достать ему такой штуцер, и мои интенданты, да, расстарались. Пять штук выменяли. Вроде игрушка такая, вида, конечно, престранного, но лёгкая, удобная. Ну, пусть его, думаю. Воин хороший, чего бы не уважить. Тем более что не вина да девок требует, а оружия. А как пошли на нас англы, так эти архаровцы впятером сначала перебили офицеров, затем взялись за унтеров и сержантов, а на расстояние выстрела они подошли уже не армией, а, право, словно толпой баранов. Боюсь, Александру Васильевичу Суворову придётся пересмотреть фразу «Пуля – дура, штык – молодец». – Бебутов огладил усы. – Такая вот диспозиция.

– Ну и я внесу свою гривну. – Генерал кавалерии Пётр Александрович Чичерин вынул из кармана кусочек смятого в лепёшку металла тёмно-серого цвета. – Вот вроде простая вещь. Жилетка эта, что приказом государя каждому командиру от лейтенанта и выше положена в постоянную носку, под форменным камзолом. Ну ерунда вроде. И жарко в ней, и вообще неудобно. Но вот словил я грудью пулю, и лежать бы мне сейчас в мертвецком обозе, но отделался синяком да руку поломал, когда с лошади падал. Лекари поправили всё за день. А жилетки эти, как мне доложили, опять авторства Горыни Григорьевича. Так что я ваш должник, княжич. – Чичерин встал и поклонился Горыне.

– Да тут гривной не откупиться. – Тучков взял в руку и внимательно осмотрел пулю и с каким-то сталинским прищуром посмотрел на Горыню. – Знаете, княжич. Лавры князя Кропоткина, конечно, велики, но думаю, выражу мнение всех здесь сидящих, что нам, как боевым генералам, важно, что вы – не только великий разумник, но и военный человек, всей душой радеющий за армию. Так что примите нашу благодарность. – Тучков встал с чаркой, и сразу же его примеру последовали другие генералы. Встал и Горыня, которому, конечно, было очень приятно, что такие люди, герои и полководцы оценили его вклад в победу.

– Княжичу Стародубскому Горыне Григорьевичу – славься!!!

– Славься!

Разгром союзных войск в Тавриде сильно охладил военные настроения в Европе, так как на успехи этой группировки возлагались далеко идущие стратегические планы. Ну и бесславная гибель маршала Веллингтона, прошедшего через десяток войн, очень сильно повлияла на командование войск. Каждый генерал примерял на себя судьбу прославленного полководца и делал определённые выводы. Раньше генералы и командиры полков имели все шансы если не покинуть поле боя, то как минимум дождаться выкупа из плена. Но новые правила войны, когда под бомбами оказывались все участники баталии, очень не нравились европейскому генералитету. А наёмные полки, из Италии, Испании и других стран, узнав, что из миллионной группировки уцелело всего несколько тысяч, подались к себе на родину, разорвав контракты.

Так многообещающий союз европейских стран стал не победным походом на восток, а новым поводом для раздоров и склок в шумной и противоречивой Европе.

Германия сразу же рассорилась с Австрией и Швейцарией. Италия, которая всегда недобро посматривала на Адриатическую часть Австрии, стала активно собирать флот. Франция, потерявшая в Крымской войне лучшую часть флота, теперь называла эту войну не иначе как «Тавридская авантюра», а король Наполеон Третий приказал учинить расследование действий высшего армейского и флотского начальства, надеясь восстановить своё влияние на военные дела империи.