Психология женского насилия. Преступление против тела - Анна Моц
Шрифт:
Интервал:
В ходе первого интервью выяснилось, что Эллисон в детстве предала огласке факт сексуального насилия со стороны ее сестры Рэйчел. Эллисон было шесть лет, а ее сестре одиннадцать, когда Рэйчел начала принуждать ее выполнять в отношении себя сексуальные действия орального характера, а также проникать в нее пальцами. Рэйчел использовала физическую силу, иногда привязывая ее к кровати. Эллисон была самой младшей из троих девочек. Ее биологический отец бросил ее мать еще до рождения Эллисон, и она никогда его не видела. Когда Эллисон исполнилось восемь лет, ее мать снова вышла замуж после серии коротких отношений с разными мужчинами, один из которых однажды осуществил сексуальное посягательство в отношении Эллисон. Ее мать по характеру была депрессивной женщиной с взрывным темпераментом, которая часто набрасывалась на своих детей с любым доступным предметом в руках, в том числе, как это было в одном очень пугающем случае, с кочергой. Она не смогла обеспечить адекватную защиту Эллисон, в результате чего сексуальное насилие над той со стороны сестры продолжалось в течение нескольких лет, пока ей не исполнилось десять. И все это, очевидно, оставалось незамеченным.
Эллисон четко помнила сексуальное насилие и «угощения», которые она получала после того, как принимала участие в сексуальном взаимодействии. Она казалась явно расстроенной, когда рассказывала мне эти подробности. Хотя Эллисон заявила, что теперь ненавидит свою старшую сестру, она неоднократно оставляла Дженнифер под присмотром Рэйчел, не заботясь о вероятности того, что сестра также может злоупотреблять ее дочерью. Когда Эллисон спросили о такой возможности в интервью, она выразила очень мало эмоций и не проявила никаких сожалений по поводу своего решения. Эллисон поддерживала контакт со своей сестрой уже во взрослой жизни, и при этом не виделась со своими родителями и средней сестрой, которую называла «пустое место».
Эллисон стало легче рассматривать своего сына Люка как отдельного человека, что помогло ей психологически отвлечься от переживаний о дочери. Для Эллисон казалось возможным дифференцировать себя и Люка, вероятно, потому, что рождение его на свет и процесс его воспитания не пробуждали в ней каких-либо чувств и воспоминаний о ее собственных отношениях с матерью и сестрой, воспринимавшихся как властные фигуры. Люку дозволялась определенная степень индивидуации, хотя я постоянно держала в голове мысль о том, что, возможно, Эллисон сексуально провоцировала и запутывала своего сына, даже если фактически она не привлекала его к инцестуозной связи. Эллисон говорила о Люке с точки зрения его способности заботиться о ней и защищать ее, что отражало ее полностью искаженное представление о границах и указывало на глубину ее собственной зависимости и эгоцентризма.
Примечательно, что специалисты органов опеки не рассматривали возможные риски проживания с матерью для Люка, несмотря на его нарушенное и сексуально окрашенное поведение в школе и некоторые признаки того, что он, возможно, был вовлечен в сексуальное насилие над Дженнифер. Опеке казалось немыслимым, чтобы мальчик (впоследствии подросток) подвергался риску сексуального насилия со стороны своей матери, хотя его сестра и высказывала явные обвинения в серьезном сексуальном, физическом и моральном насилии.
Хотя уголовное дело по заявлениям о сексуальном насилии и злоупотреблениях не было открыто, судья по гражданским вопросам, который вел дело Дженнифер, сделал на основании изученных фактов вывод, что Эллисон совершила в отношении своей дочери сексуальное насилие. Частично это было основано на свидетельствах нескольких специалистов по защите детей, которые наблюдали Дженнифер, а также на основании свидетельства судебного клинического психолога, который производил оценку состояния Эллисон и подготовил отчет для суда. Судья определил, что Эллисон была женщиной, представлявшей опасность для детей, находящихся на ее попечении, поскольку мало заботилась об их эмоциональном и физическом благополучии, а также он описывал сексуальное насилие, совершенное Эллисон, и ее отказ от Дженнифер как проявление «бессердечного пренебрежения ее интересами».
Эллисон присутствовала на трех диагностических встречах, предложенных ей, но отклонила возможность получать психологическую поддержку из-за моих связей с судебными службами, заявив, что она не преступница, а просто подавлена, поскольку «потеряла» двоих детей, а также потому, что в детстве она была жертвой сексуального насилия со стороны своей сестры. Она чувствовала себя «обвиняемой» и что «все против нее». Тот факт, что, встречи со мной подразумевали исследование ее отношений с Дженнифер, сексуальных аспектов ее материнства, ее глубокой идентификации со своей дочерью и трудности в установлении четких границ между детьми и взрослыми, воспринимался Эллисон очень настороженно и с испугом. Она жаловалась, что «на самом деле я ее не слушала» и что она чувствовала себя совершенно изолированной и беспомощной. Она непреклонно отказывалась признавать ту ненависть, которую испытывала к своей дочери, а также ту враждебность, с которой с ней обращалась. В конечном счете Эллисон была лишена права опеки над дочерью, которая стала предметом заботы службы опеки и была передана на удочерение. Вновь столкнувшись с лишением права опеки, что заставляло ее чувствовать ярость, ощущение, будто ее ограбили, Эллисон больше не продвигалась вперед в признании своих собственных сексуальных нарушений и склонности к насильственному поведению.
Интенсивные чувства, возникавшие у меня в результате контр-переноса, затрудняли сохранение терапевтически нейтральной позиции по отношению к Эллисон из-за глубины ее отрицания и жестокости по отношению к дочери. Я понимала, что жестокость была ей нужна, чтобы справиться с ее собственными разрушительными импульсами, направленными на саму себя и на ее неспособную защитить мать. Я задавалась вопросом, могла ли Эллисон лгать компульсивно по поводу каких-то, возможно, незначительных вопросов, чтобы создать отдельное чувство собственной идентичности и убедить себя, что у нее есть внутреннее личное пространство, в которое другие не могут так легко войти? С помощью лжи о довольно обыденных событиях и фактах она могла создать дистанцию между собой и другими
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!