Прикосновение тьмы - Скотт Вестерфельд

— Привет, Джесс. Что это с тобой?

Девочка обернулась и увидела рядом Констанцу Грейфут.

— Так, просто ищу кое-кого.

Констанца улыбнулась.

— Мистера Великолепие?

— Ага. — Она снова воззрилась на автомобильнуюстоянку. — Он рано ушел из школы, но я думала, он вернется.

— Прогульщик… — Констанца покачала головой. —А я думала, вы будете вести себя скромнее после ареста.

— Нас не арестовывали. Просто задержали и передали подопеку родителей, — поправила Джессика. — Но мы и правда собирались…

Она бы объяснила подруге, что Джонатан просто проверяет, несъели ли двоих ее друзей заживо, но почему-то не смогла подобрать подходящихслов.

— У него… э-э… было дело.

— Да, я понимаю. — Констанца махнула рукойдевушкам из группы поддержки, которые гордо шагали по стоянке.

Все больше и больше машин отправлялось в путь, и Джессикаокончательно приходила к выводу, что Джонатана нигде нет. Почему они с Десс невернулись? Значит ли это, что все в порядке? Или худшие опасения оправдались?Могли бы и поставить ее в известность, сказать, что с Рексом и Мелиссой всенормально. Если только, отказавшись поехать с ними, она не выставила себятрусихой и маменькиной дочкой и они не поставили на ней крест.

— В чем дело, Джесс?

Джессика обернулась и устало улыбнулась Констанце. Ей оченьхотелось поделиться с кем-то своим беспокойством, но она была единственнымполуночником, который сегодня не прогулял занятия, поэтому поделиться было не скем.

— Просто…

Джессика вдруг поняла, что забыла, о чем они говорили.

— Проблема в Городке Любви?

Джессика кивнула.

— Наверное.

— Тогда скажи мне, что случилось, — улыбнуласьКонстанца. — Ты же хочешь поделиться этим.

Джессика поняла, что действительно хочет рассказать. Да ведьникто и не брал с нее клятву хранить в тайне всю свою жизнь.

— Ну, Джонатан действительно классный, временами.Например, ночью.

— Но не такой классный на утро?

Джессика подняла глаза к небу.

— Я не про утро говорю, да и не было ничего такого,кстати. Я говорю о школе. Здесь я не чувствую той связи.

— А, поняла. Он боится ВЧНЛ.[16]

— Да. Вообще-то, ему трудно это дается — выражать своичувства на людях или наедине. Разве что ночью. Но это трудно объяснить.

Констанца хмыкнула.

— Не так уж и трудно.

— Это не то, что ты думаешь.

— А о чем, по-твоему, я должна думать?

Джессика невольно улыбнулась.

— А по-твоему, я неправильно угадала, о чем ты думаешь?

Констанца вскинула брови.

— Думаю, ты знаешь, о чем я думаю.

На парковке зашипели пневматические двери, и Джессикаувидела, как первый в очереди автобус сдвинулся с места.

— Вот черт, надо бежать.

— Подожди-ка, Джесс. — Констанца схватила ее заруку. — А как же самое интересное? Давай-ка я подвезу тебя домой.

Джессика посмотрела на нее.

— Правда? Тебе же совсем не по пути.

Констанца пожала плечами.

— Ну и что? С тех пор как ты под домашним арестом, я тебяпочти не вижу. — Она приобняла Джессику за плечи и повела ее междуоставшимися машинами. — Ты больше не болтаешь с нами в читалке.

— Ах, да. Извини.

— Ничего. Твоя беда в том, что ты считаешь, будто бычитальный зал предназначен для чтения. — Она захихикала. — Да и как ямогу ревновать к мисс Готике, скромно сидящей в уголке?

Джессика вздохнула.

— На самом деле Десс очень даже прикольная, —сказала она.

Конечно, с Констанцей не поговоришь о том, как Джонатанбоится взять ее за руку. И еще. Забыть про Рекса и Мелиссу.

— Ну конечно. Суперприкольная, — согласиласьКонстанца. — Если я не ошибаюсь, она сечет в тригонометрии? Это ведь онаходит в любимчиках у Санчеса?

— Вроде того.

Констанца открыла сумочку и достала гремящую связку,состоящую из ключей вперемежку с брелоком-фонариком, маникюрными ножничками икроличьей лапкой.

Одно нажатие на брелок — и зеленовато-голубой «мерседес»впереди приветливо чирикнул.

— Да кому какая разница? Мы с тобой поговорим о тебе итвоей пассии, мисс Дэй. — Констанца обошла машину.

Джессика улыбнулась и села на пассажирское сиденье. Онавпервые немного расслабилась после контрольной по физике, которая свалилась ейна голову нынче утром. Встреча с Констанцей — первая маленькая удача за весьдень. Следующие двадцать минут ей, по крайней мере, не придется слушатьдребедень про темняков, ползучек, древнюю кровную вражду, пропавшее знание идаже вечера мороженого.

Сев в машину, Констанца принялась возиться с радио.

— Так значит, твой парень боится выдавать себя налюдях, днем. Он этакий вампир нежности?

— Точно.

— Типичный для них синдром. И я знаю, что тебе поможет.

Констанца завела машину, положила обе руки на руль иповернулась к Джессике.

— И что?

— Терпение.

— Терпение? — Джессика вытаращила глаза.

Уж какого совета она меньше всего ожидала от Констанцы, такэто быть терпеливой.

— Вот-вот. Пусть твоя злость созреет, настоится, какхорошее вино. А когда Джонатан выкинет что-нибудь совсем уж хилое, получит воба глаза.

Джессика заморгала.

— Секундочку. А при чем здесь вино?

— Внимательнее, Джессика. В оба глаза онполучит. — Констанца вздохнула, постукивая пальцем по рулю. — Видишьли, парням нельзя всякий раз говорить, что тебя бесит. Будешь жаловаться накаждую секунду, когда Джонатан не держит тебя за руку, выставишь себя слабачкойи нытиком. Так что придется тебе выложить разом про все его пороки. А этозначит… — она включила передачу, — надо подождать, пока он ненатворит что-нибудь действительно жуткое, а главное — будет это понимать. Тогдаи припомнишь ему все грешки. Терпение и готовность — вот мой девиз.

Джессика покачала головой. Машина задом выехала с парковки.

— Наверное, ты права. В смысле, что не надо его пилить.Если буду приставучей, это его отпугнет. Мне только надо с ним поговорить.