Отчим моей подруги - Милана Стоун

— Руслан Львович, — еле выговаривая, шепотом, — прошу, можно мне уйти?

Голос срывается, ком застревает в глотке, а предательские слёзы образуются на глазах.

— Мне не нравится, что вы делаете…

Поднимаюсь, прикрываю свою грудь ладонями. Закрываю глаза, когда картинки в моей голове вырисовывают то, что может произойти.

Мне страшно. Не с ним. Нельзя. Это противоречит всему, к чему я готовилась. Он не может быть моим первым, да и вообще, в любом случае я не желаю оказаться в руках такого взрослого, главное, чужого мужчины.

— Тебе не стоит бояться, я не сделаю с тобой что-то запредельно запретного, — лукавит он, обнимая меня за талию и наклоняется для поцелуя. — Тебе понравится, это я тебе обещаю, — шепчет, задевая губами мои.

Стараюсь уклониться, но он не даёт этого сделать. Передергивает, когда его горячий язык проникает в ушную раковину. Неожиданно приятно. И я замираю в удивлении. Живот странно тянет и ноет. Кажется, чего-то не хватает… во мне.

Достаточно грубо притягивает ближе, делает круговые движения пахом, трется о мою промежность в тонких штанах, тем самым давая ошеломительные ощущения, что туманят рассудок. Словно я выпила огромную дозу алкоголя.

Захватывает шею руками и дергает злосчастную блузку вниз по плечам. Не успеваю сообразить, как моя уже голая грудь оказывается в его шершавой руке. Щипает за сосок и издаёт рычащий возглас мне в ухо.

Делаю ещё одну неудачную попытку отстраниться, но бесполезно, руки удерживают на месте так, что не сдвинуться ни на сантиметр. Голова кружится от такой близости.

Шепчу слова, прося остановиться, говорю, что нам не стоит этого делать. Что не хочу. Но он словно не слышит меня вовсе. Занят моей грудью, к которой он неожиданно наклоняется, взяв в руку, и втягивает сосок в свой жадный рот.

Боже. Не могу поверить, это действительно сейчас происходит, или плод моего воображения?

— П*здец. Кончу в штаны, если мы не начнём прямо сейчас, — стоном, таким, что до меня не сразу доходит, что он сказал.

— Ты же на таблетках? — спрашивает он, глядя мне в глаза своим невменяемым взглядом. — У меня нет защиты.

Если я не откажу ему сейчас, то обратного пути не будет. Очухиваюсь, когда он расстёгивает ширинку на моих штанах и приподнимает за попу, чтобы стянуть их с меня.

— Я не… — сжимаю его напряженные плечи, но договорить не успеваю, так как слышу посторонний шум.

— Катя, какого х*я? Выйди, бл*ть!

Мне не стоило поворачиваться…

Моя начальница смотрела на нас с открытым ртом, держа в руках папку, что падает на пол после ее удивленного возглоса. Интересная картина ей предстала, ничего не сказать.

— Ах ты, сукин сын! Она же ещё девочка!

Екатерина Геннадьевна делает несколько шагов в нашу сторону, смотря на Хайдарова убийственным взглядом.

— Так вот почему ты все просил забрать Риту и поменяться. Я не верю своим глазам! Именно об этом и говорила Ирина, — тычет на него пальцем, переводя на меня взгляд, что в момент смягчается.

— Мирочка, он обидел тебя?

Она подходит ко мне и трогает за голое плечо. Меня словно током ударяет. Закрываю глаза и начинаю реветь во весь голос. Чувствую руки Руслана и отпихиваю его, не желая, чтобы он ко мне прикасался.

Слышу их ругань, но не вслушиваюсь в слова, после дверь с грохотом захлопывается. Понимаю, что в кабинете нахожусь одна. Вытираю слёзы, ментальную даю себе затрещину. Что со мной я не могу понять.

Привожу свой растрёпанный вид в порядок, замечая, что пару пуговиц просто отсутствует. Чувствую себя обманутой. Губы начинают дрожать от обиды. Меня почти развели на секс в кабинете на столе! И кто это сделал? Муженёк тети Ирины, который явно всех здесь обманывает. И меня в том числе.

А я, идиотка, повелась, как последняя конченная шваль. На слова его красивые, на поглощающий взгляд, на умелые руки, что делали невероятные вещи…

Престарелый ловелас, пользуется женщинами, для удовлетворения своих примитивных желаний. Изменяет своей жене при любом удобном случае. А я не лучше, вместо того чтобы вывести подлеца на чистую воду, не прочь запрыгнуть на него.

Разве тетя Ирина этого заслужила? Особенно с моей стороны. Нет.

Сколько сделала для меня эта женщина, не сделал никто, а я едва не отплатила ей сексом с ее мужем.

Я прекращу это дерьмо. Надоело. Взгляд падает на папку на столе, где ещё недавно распятая лежала перед ним. Это же она, та самая, которую поглаживал Хайдаров, счастливо улыбаясь. Что в ней?

Открываю. Сразу не понятно, имена, цифры, подпись самого Львовича. Судя по выпискам и суммам с большим количеством нулей в них, не простые бумажки. Далеко не похожи на те, что дозволено мне носить туда-сюда.

Нужно выбрать, либо я теку по нему, либо помогаю…

Решайся! Это твой шанс выбрать правильную сторону.

Делаю свой выбор. И сбегаю. Пока никто не видит, незаметно через чёрный вход на всякий случай. Домой иду пешком, проветривая свои мысли, держу в руке телефон и вычитываю документы, что успела сфотографировать и… кажется, это удача.

Почти отправляю Лере, но передумываю, решая все изучить дома, на всякий случай… или, может, делаю это по другой причине.

Бл*ть, походу я влипла.

— Уволена, — повторяю эти слова шепотом, не веря в услышанное. — За что?

Мой голос срывается. Я начинаю дрожать и уже в голове просчитывать все убытки. Этот урод, он же просто пошутил?

— А ты что думала? Отшила меня, приперлась с мольбой, и я тебе все простил? В наше время это так не работает, малышка, — ехидно ухмыляется, осматривая мою фигуру мерзким, липким взглядом.

Стою как вкопанная. Я же отработала в этой обрыгаловке целых три недели, упахивалась, как проклятая. Не спала. Бросила учебу. Да мне через три дня огромную сумму денег отдавать! Я рассчитывала на эту зарплату.

— Ты останешься здесь только с одним условием.

Тошнота подступает к горлу, когда этот ублюдок располагается поудобней и взглядом указывает на свой пах.

— Да пошёл ты нах*й!

Разворачиваюсь и убегаю из его кабинета, в раздевалку, собираю все свои вещи, пытаюсь удержать свою истерику глубоко в себе.

Этого просто не может происходить со мной, за что? Что за чёрная полоса в моей итак дерьмовой жизни? Она продолжает подкидывать мне испытания, но я уже не справляюсь под натиском обстоятельств.

Я просто не вижу просвета в этой ситуации. Я в полной жопе, если нас выселят, то мы бомжи. Идти некуда, денег не хватит ни на съем квартиры, ни на жизнь.