(не)случайный наследник для магната - Вероника Колесникова

— Тебя это уже не касается, — сказал он тихо, но веско.

Она сразу занервничала. Весь боевой настрой стух, сдулся. Она тут же выдавила из себя улыбку, которой, впрочем, было не обмануть никого.

— Тем не менее, я имею право поинтересоваться, — запоздало ответила она. Алексей кивнул, но это движение нельзя было оценить однозначно: он будто был согласен и в то же время выражал отрицание.

Мне показалось, что в этом разговоре я буду лишней. Ну мало ли как ругаются между собой супруги? Тем более быть причиной того, чтобы жена выносила мозг мужу, мне совершенно не хотелось. Я не знала эту Катерину, мне было совершенно все равно на нее, но становиться пятым углом, очередным ненужным колесом в телеге не захотелось совершенно точно.

Я сделала шаг вперед и попыталась вырвать руку из захвата Грецких. Однако Алексей не позволил этого сделать.

— Ты вынуждаешь меня уйти отсюда, — сказал он ей. — Однако я вложил деньги в этот проект и мне тоже нужно быть здесь.

Она тут же приняла покорный вид и будто бы стала ниже ростом.

— Достоевский просил финансовой помощи, и я выступил соинвестором. Мое присутствие не связано ни с тобой, ни с ним. Это только бизнес.

Катерина кивнула и посмотрела в пол. Мне показалось, что она сжала губы и тихонько выругалась. Если конечно, леди такого пошиба знают бранные слова.

— Лешик, перестань, ну что ты, — она попыталась свести все к невинной шутке, но по тому, как был насторожен Грецких было понятно, что эта кнопка давления в нем не работает. Или он очень хорошо знал свою жену, или на него вообще не действовали такие приемы – демонстрация легкости и слабой женственности.

Вместо ответа Алексей потянул меня за руку вперед. Я, ни слова не говоря, последовала за ним, быстро перебирая ногами, чтобы подстроиться под его широкий шаг.

Мы преодолели пространство танцпола, завернули к лестнице, прошли мимо шкафоподобного охранника, там поднялись по прозрачным ступеням на второй этаж. Музыка здесь звучала глуше, тише, воздух и запахи были совсем другими.

Алексей провел меня за собой к открытой кабинке и помог сесть на мягкий стул. На столе уже стояла бутылка вина и фруктовые, сырные, мясные нарезки. Поглядев на всю эту подготовку, я покачала головой. Волнение было на таком уровне, когда кусок в горло не полезет.

Мужчина же, кажется, чувствовал себя вполне вольготно. Он развалился на стуле напротив, налил в пузатый фужер вина, и оно красным рубином блеснуло в свете неярких бра.

— За тебя, Таисия! — приподнял он за тонкую ножку фужер и отпил из него. Алексей облизнул губы, и это медленное движение подействовало на меня, как монета гипнотизера.

Чтобы не попасть в этот морок, которым только он мог окутывать пространство рядом, я усилием воли заставила себя оторваться от его созерцания и перевела взгляд на вино в фужере.

— Ты не хочешь мне ничего сказать? — спросила я тихо, но уверенно, пытаясь взрастить в себе здоровое чувство злости, которое приподняло голову во время разговора с его женой.

Он развел руками.

— Ничего? — я хмыкнула. — Как обычно.

Он тут же подобрался, как кобра перед прыжком, и выставил вперед палец, указав прямо мне в район груди.

— Ты не можешь…не можешь уличать меня в молчании!

Мне не оставалось ничего, как отпить из фужера терпкое сухое вино и пытаться сдержать в себе тот ураган чувств, который начал подниматься изнутри.

— Я никогда не бегала от разговоров.

Он откинулся на спинку кресла.

— Хорошо. Что ты хочешь знать? Задай любой вопрос.

Я задумалась. В голове тут же замелькали картинки нашего прошлого, а после – моего одинокого настоящего. Хотела ли я его спросить о главном, о том, что произошло? Отчего он так поступил? Конечно. Я понимала, что сейчас он ответит совершенно серьёзно. Не соврет. Не схитрит. Не приукрасит действительность.

Но при этом я понимала еще одну вещь: если сейчас что-то пойдет не так, то это хрупкое единение, мое с ним и мое с самой собой тут же разрушится. Это было трудно объяснить, но я чувствовала, что вопрос, который должен прозвучать, не должен касаться прошлого.

— Что я здесь делаю? — я тут же посмотрела на него в упор, придавая вес своим словам, чтобы он не посмел перевести все в шутку или начать юлить.

— Ты – моя гостья, — сказал он так, будто это было само собой разумеющимся.

Но я была настроена серьезно.

— Ты пригласил меня, чтобы позлить свою жену? Вы поругались?

Алексей удивился.

— С чего ты взяла, что я женат?

Алексей удивился.

— С чего ты взяла, что я женат?

Я даже растерялась.

— Но Катерина…она…

Он закатил глаза.

— Ты веришь всему, что говорят?

Я дернулась. Конечно верю! Но тут же снова села спокойно и отпила из фужера вино. Оно легкой кислинкой опалило нёбо, - совсем как наш разговор с этим мужчиной.

Он взял фужер с вином в руку. Посмотрел на его цвет на просвет, отставил и тут же ответил.

— Я был женат. Наши отношения с Катериной были давними и спланированными. Однако у нее появились симпатии на стороне. Мы разошлись как раз перед смертью отца, перед тем, как я оказался в больнице, и потому называть ее своей женой это было бы странно.

— Но…

Он дернул бровью.

— Катерина работает управляющим в клинике. У нее талант к этой работе, и я не вижу смысла лишаться ценного кадра.

— Кажется, она уверена, что она не только ценный кадр…но и…

— Моя жена? — он ухмыльнулся. — Это ее проблемы.

Я поежилась. Вот так просто и совершенно равнодушно он отозвался о той, с кем жил несколько лет, с кем делил постель и завтрак? Печали и горести?

Алексей нерадостно покачал головой.

— Она мне изменяла с этим самым Достоевским. Ты понимаешь?

Я округлила глаза от удивления. Показала пальцем вниз, будто бы на этого самого Вячеслава.

— Неисповедимы ваши пути, — скорчилась я.

— Осуждаешь? За то, что мы ведем дела теперь? — он явно наслаждался моей реакцией. Но тут же придвинулся ближе. — Но все это в прошлом. Как видишь, Достоевский не упускает шанса положить руку на всех женщин, что находятся рядом со мной.

Я побарабанила пальцами по столешнице.

— Да, это довольно странно.

— Таков мой мир. — Твердо ответил Алексей.

Он вдруг подвинул стул ко мне очень близко, я бы даже сказала, - преступно близко. Я ощутила всеми фибрами души его свежий парфюм – словно волной с моря повеяло.