Такой чудесный день - Айра Левин

– Неправильно. Они позволяли другим жить так, как они жили. Они производили свободу или, по крайней мере, поддерживали ее.

– Да. Наверно, ты права.

– Права. – Она беспокойно отошла от стола.

– Товарищи до Унификации, – после секундного раздумья сказал Скол, – отказались от экономической рентабельности в пользу свободы. А мы сделали наоборот.

– Не мы сделали, а нам навязали. – Лилия повернулась к нему лицом. – Как ты думаешь, неизлечимые до сих пор существуют? Может быть, их потомки выжили и у них где-то есть свое сообщество? Или какой-нибудь остров, который Семья не использует?

– Точно! – Скол потер лоб. – Если товарищи выживали на островах до Унификации, почему не после?

– И я так думаю. – Она снова подошла ближе. – Сменилось пять поколений со времен последних неизлечимых…

– Которых мучили болезни и горести…

– Но которые размножались по своей воле!

– Не знаю, как насчет сообщества, а колония наверняка есть.

– Город. Они были самыми умными, самыми сильными.

– Вот так идея!

– Но ведь такое возможно? – Она наклонилась к нему, опираясь руками о стол и вопросительно глядя своими большими глазами. На смуглых щеках играл румянец.

– А что думает Король?

Лилия немного подалась назад, и он ответил за нее:

– Сам знаю.

Она вдруг разозлилась, в глазах вспыхнула ярость.

– Ты вел себя с ним вчера ужасно!

– Ужасно? Я? С ним?

– Да! – Она резко отвернулась. – Ты допрашивал его, как будто… Как вообще ты мог допустить мысль, что он знал и скрывал?

– Я и сейчас так считаю.

Лилия обратила на него сердитое лицо.

– Он не знал! У него от меня нет секретов!

– Ты что, его наставница?

– Да! Именно наставница, к твоему сведению.

– Врешь.

– Не вру.

– Иисус и Уэй! Правда? Ты его наставница? Никогда бы не подумал. Сколько тебе?

– Двадцать четыре.

– И ты его наставница?

Она кивнула.

Скол рассмеялся.

– А я решил было, что ты работаешь в саду. Ты знаешь, что пахнешь цветами? В самом деле.

– Я пользуюсь парфюмерной водой.

– Какой водой?

– Парфюмерной. Жидкостью с ароматом цветов. Мне ее Король сделал.

Скол широко раскрыл глаза и хлопнул книгой по столу.

– Parfum![9] А я думал, это какое-то бактерицидное средство… Ну конечно! – Он пошарил среди листков, взял ручку, перечеркнул. – Вот дурак. Parfum – это ароматная вода. Жидкие цветы. Как он ее сделал?

– Перестань обвинять его во лжи.

– Ладно, не буду. – Он положил ручку.

– Мы обязаны ему всем, что имеем.

– А что мы имеем? Ничего – если не попытаемся получить больше. А он этого, видимо, не хочет.

– Он разумнее нас.

Лилия стояла в нескольких метрах от него перед грудой артефактов.

– Узнай мы, что где-то есть город неизлечимых, что бы ты сделала?

– Добралась бы туда, – ответила она, не отводя взгляд.

– И питалась бы растениями и животными?

– Если нужно. – Она мотнула головой в сторону книги. – Виктор и Каролина, судя по всему, поужинали в свое удовольствие.

Он улыбнулся.

– Ты и впрямь настоящая первобытная женщина, да?

Она не ответила.

– Можно посмотреть твою грудь?

– Зачем?

– Просто интересно.

Лилия расстегнула верх комбинезона. Бронзовые мягкие конусы двигались в такт дыханию, упруго натянутые сверху и округлые внизу. Их розовые кончики сжимались и темнели под его взглядом. Как ни странно, он ощутил возбуждение, словно его ласкали.

– Красивая, – произнес Скол.

– Знаю. – Она запахнулась. – Этим я тоже обязана Королю. Когда-то я считала себя самым уродливым товарищем во всей Семье.

– Ты?

– Пока он не убедил меня в обратном.

– Ладно. Ты многим ему обязана. И мы все. Тогда зачем ты пришла ко мне?

– Я же сказала – учить язык.

– Ткань. – Он поднялся. – Тебе надо, чтобы я искал неиспользуемые Семьей территории, доказательства существования твоего «города». Потому что я это сделаю, а он нет; потому что я не «разумный», не старый и не довольствуюсь пародиями на телевизор.

Лилия направилась к двери, но он поймал ее за плечо и рывком развернул.

– Не уходи!

Она испуганно подняла глаза. Скол взял ее за подбородок и поцеловал; держа ее голову обеими руками, попробовал проникнуть языком сквозь сжатые зубы. Лилия отталкивала его и увертывалась. Он думал, что она сдастся и примет поцелуй, но напрасно – она сопротивлялась все отчаяннее, и в конце концов он отпустил. Лилия отпрянула.

– Это… это ужасно! Ты заставил меня! Это… Никто никогда так меня не хватал!

– Я люблю тебя.

– Посмотри: я вся дрожу! Уэй Ли Чунь! Это называется любить? Превращаясь в животное? Омерзительно!

– Я человек. Как и ты.

– Нет. Я бы никогда не сделала больно, никогда бы никого так не схватила! – Она потрогала челюсть.

– А как, по-твоему, целуются твои неизлечимые?

– Как люди, не как животные.

– Прости. Я тебя люблю.

– Хорошо. Я тоже тебя люблю, так же как Леопарда, Снежинку и Воробейку.

– Я имею в виду другое.

– А я – это.

Лилия боком двинулась к двери.

– Больше так не делай. Это ужасно!

– Возьмешь списки?

Она, видимо, хотела отказаться, но, помедлив, все-таки согласилась.

– Да. Я за этим сюда пришла.

Скол повернулся, сгреб со стола страницы и взял со стопки книг Pere Goriot[10]. Протянул ей.

– Лилия, я не хотел.

– Хорошо. Но чтобы это в последний раз.

– Я начну искать территории, которые не использует Семья. Пройдусь по картам в МДС и…

– Я уже проверяла.

– Внимательно?

– Как могла.

– Я пересмотрю снова. Другой зацепки нет. Прослежу миллиметр за миллиметром.