Я забыла все на свете - Маэль Ферпье

Скрофа дрыхнет в конце тюремного коридора. Он кажется опасным – того и гляди проснется.

Присев у двери моей камеры, Элифас открывает и ее. Я восхищена его ловкостью.

– Что теперь? – шепчу я ему.

Перед нами – дверь камеры, в которой заперты вурдалакши. Сдержат ли они свое обещание? А мы свое сдержим? Мы молча подходим. Скритшин держится за решетку, внимательно глядя на нас. Я протягиваю к ней руку. Расстояние так мало, что ей ничего не стоит меня укусить. В ее больших круглых глазах читается вопрос.

– Пожми мне руку и пообещай, что ты и твои соплеменницы не причините нам вреда.

Ее длинная рука тянется к моей, жесткие пальцы сжимают мои.

– Обещщщаю, – шипит она.

Убежденный демонстрацией доброй воли, Элифас занимается их замком.

– Наверное, я рехнулся… – слышу его тихое бормотание.

Щелчок свидетельствует об успехе взломщика. Он прячет свои инструменты и пятится, увлекая за собой меня. Лучше не испытывать судьбу.

Скритшин медленно толкает дверь и выходит. Соплеменницы следуют за ней, нетерпеливо переминаясь на четырехпалых ногах. На пороге все медлят, не зная, как быть дальше.

Скритшин отворачивается от нас и неслышно подходит к спящему бедняге Скрофе. За ней, как две тени, скользят вурдалакши.

Но четвертая с любопытством нюхает воздух. Судя по ее виду, она учуяла какой-то вкусный запах.

Не иначе наш.

Она медленно направляется к нам. Скритшин, кажется, не обращает на нее внимания, потому что поглощена человеком-кабаном.

– Не нравится мне это… – шепчет Элифас, продолжая пятиться и тянуть за собой меня.

Вурдалакша пристально за нами следит, широко открывает пасть с двумя рядами пугающе острых зубов. Ее глаза – как два черных зеркала, глубоких и завораживающих.

Вурдалакша приседает, словно для прыжка.

– Сейчас нападет! – предупреждает Элифас и загораживает меня собой.

В момент, когда вурдалакша готовится одним прыжком преодолеть отделяющие нас от нее несколько метров, раздается пронзительный, как ультразвук, свист. Хищница содрогается, словно получила удар невидимым кулаком. Скритшин вернулась, чтобы призвать к порядку. Под ее суровым взглядом хищная вурдалакша, только что собиравшаяся утолить голод человечиной, сникает. Уверена, мы пришлись бы ей по вкусу.

Скрофе везет меньше, чем нам. Все четыре вурдалакши беззвучно нависают над спящим. Мгновение – и они дружно на него набрасываются. Он даже вскрикнуть не успевает. Только когда Скритшин впивается зубами в горло незадачливого слуги, тот непонимающе расширяет глаза – и они сразу закатываются.

Какой ужасный конец!

Несмотря на охватившее меня отвращение, не могу оторвать глаз от бездыханной добычи прожорливых тварей. Элифасу приходится снова меня загородить, чтобы отвлечь. Но заглушить чавканье и треск костей ему не под силу.

Мы достигаем центрального прохода. На диванчиках спят колдуны – их уложили догроны.

– Ты им доверяешь? – спрашивает меня Элифас.

– Им я бы доверила свою жизнь, – отвечаю я без колебания.

– Мне нужно забрать свои вещи, – продолжает «вор», шаря вокруг. – Без них мне в пустыне не выжить.

– Справа от входа стоит большой деревянный сундук, – сообщает подошедший к нам Маргуль. – В нем Создатель держит все отобранные у путников предметы.

Догроны ничуть не удивлены, что мы на свободе. На меня они смотрят печально и ласково. От свободы кружится голова. Я забыла, как себя вести, не получая приказов. Машинально подношу руку к шее, которая еще недавно была стиснута ошейником, и вдруг меня посещает мысль. Обещание!

– Маргуль, Сафр, вы пойдете с нами.

– Как это?! – пугается Элифас.

– Что?! – удивляется Сафр.

– Бивара не даст, – качает головой Маргуль.

– Если я хорошо расслышала то, о чем толковал Гразиэлю Эликс, имея кольцо, можно командовать ошейниками.

Я подхожу к диванчику и наклоняюсь к своему бывшему хозяину. Он беспечно храпит. Аккуратно, одно за другим, я снимаю с его пальцев кольца, в общей сложности пять штук, и нанизываю их на пальцы своей левой руки. Возвращаясь к догронам, стараюсь вспомнить магическую формулу размыкания бивара.

– Бивара, сакеру, – произношу я, протягивая руку в сторону Маргуля.

В ответ на заклинание кольцо на моем среднем пальце начинает нагреваться. Работает! Маргуль хватает свой ошейник за два конца и в восторге сдергивает его. Повторяю процедуру с Сафром. В этот раз срабатывает колечко на мизинце. Сафр торопливо избавляется от своего бивара, забирает снятую братом, отбирает у меня все кольца и швыряет все это в очаг в глубине храма. Волшебную древесину охватывает пламя, густо валит зеленый дым.

– Все мы сошли с ума! – Маргуль, спохватившись, проводит рукой по своей голой шее. – Что с нами будет, когда Хозяин и Сосана проснутся?

– Не уверена, что им суждено проснуться, – говорю я, косясь на стаю вурдалакш, приближающуюся к двум спящим колдунам.

Маргуль с криком бросается наперерез хищницам и плюет в них пламенем. Вурдалакши с отчаянным визгом шарахаются от огня. Они сбиваются в плотную группу, готовые сопротивляться. Маргуль стоит насмерть: заслоняя колдунов собой, он угрожающе рычит. Вурдалакши мнутся, потом, подчинившись приказу Скритшин, бросаются к выходу и исчезают в ночи.

Я смотрю на Маргуля, ничего не понимая. Зачем он спас своих господ? Я не убийца, но эти колдуны виновны выше макушки. Подлые работорговцы и кровавые палачи, вот кто они такие!

Возвращение Элифаса отвлекает меня от недоумения. Битком набив рюкзак, «вор» довольно ухмыляется. Он собирается что-то сказать, но прерывается, нюхая воздух, как кот, почуявший лакомство. Неподалеку чернеет жаровня с тлеющими углями, к ней он и бросается. Я понимаю, какая муха его укусила, когда срабатывает и мое обоняние. Запахи, распространяемые импровизированной кухней, заставляют забыть обо всем остальном.

Я кидаюсь следом за Элифасом к собранной на столе еде. Видимо, Маргуль оставил ее здесь, когда был вынужден укладывать колдунов. Мы с землепроходцем набрасываемся на яства с урчанием изголодавшихся зверей. Тяну в рот все, до чего дотягиваюсь. Даже очистки кажутся мне деликатесом. Голос за спиной и рука на плече возвращают меня к действительности.

– Паара! – предупреждает Сафр. – Не налегай, желудок накажет за обжорство.

У него в руках мой рюкзак и еще один пустой, который он наполняет провизией. С признательным кивком забираю у него свои вещи, но напоследок хватаю со стола еще кусочек.

– Пора уходить, – торопит Элифас, держа в руке ломоть хлеба. – Пока колдуны спят, мы должны успеть уйти как можно дальше.

– Ли, атии, – подтверждает Сафр, закидывая за спину рюкзак с едой и увлекая своего брата к выходу.