Первая война Гитлера - Томас Вебер

с монархом, – и рассказывая им, насколько важна служба каждого отдельного солдата. Однако про себя Руппрехт имел огромные сомнения относительно солдат 6‑й дивизии, отмечая: "Во время парада различия между отдельными частями стали бросающимися в глаза. Можно было ясно видеть, кто из них был тренированным солдатом и кто был членом Ersatzreserve (запасного резерва) или военными добровольцами. Некоторые из тех, кто провёл долгое время на передовой и только что прибыл из окопов, производили совершенно изнурённое впечатление".

Офицеры полка Листа также старались давать своим солдатам короткие, хотя и весьма нечастые, периоды отпуска, во время которых они могли вернуться домой и посетить свои семьи и, позже, помочь в сборе урожая. Другим элементом попытки поддержать моральное состояние было учреждение солдатских месс, устроенных в Комине для католических солдат отцом Норбертом, а для протестантских Оскаром Даумиллером. Они были чрезвычайно популярны в войсках, когда те находились в резерве в Комине. Это обеспечивало им пространство для социальной жизни, чувство нормальности и дома вдали от него. "Солдаты собираются на эти мессы для радостного единения", - записал однажды отец Норберт в своём дневнике. "Были газеты и журналы… За небольшую плату раздавались кофе, еда и сигары. Наша месса располагалась в театральной комнате учреждения, которым управляли сёстры милосердия Богоматери.[7] Монахини, которые остались здесь, с радостью дали нам возможность воспользоваться местом и готовить еду и напитки".

Опыт войны в Гелувелт и Мессинес заставил большое число солдат из полка Листа использовать юмор висельников как средство приспособиться к ситуации, что помогало им интерпретировать своё затруднительное положение более позитивно. Как отметил отец Норберт, "наши солдаты используют это, чтобы обмануть самих себя о своей опасной ситуации". Однако, в отличие от нерелигиозного рядового Гитлера, кроме обращения к шуткам большое число солдат обратились к религии за наставлением, а не мечтали о такой Германии, какую представлял Гитлер в своём письме к Хеппу. Для множества людей в вооружённых силах Германии религия придавала смысл войне и была источником силы, когда люди либо представляли, что Бог защитит их, или же, по крайней мере, что их судьба находится в его руках, а не в руках противника по другую сторону окопов.

Например, 15 января почти все католические солдаты 16-го полка присутствовали на службе, устроенной для полка, а по воскресеньям две церкви в Комине, вмещавшие более 9000 человек, не могли обеспечить достаточно места для солдат из Баварии, располагавшихся в Комине. Иногда сотни людей вынуждены были участвовать в религиозных службах, находясь снаружи церквей.

Среди посещавших церковь был Алоиз Шнельдорфер, один из молодых новых призывников, написавший своим родителям: "Утром я был в церкви; хотел бы я, чтобы вы тоже когда-нибудь могли увидеть нечто столь же праздничное. Окна в церкви выбиты. Было устроено немецкое песнопение, в котором приняло участие около 500-800 человек. Какой звук это производило! Во время перерывов всякий раз можно было слышать гром орудий. Наш армейский капеллан всегда произносит прекрасную проповедь. Редко кто присутствует на службе без чёток".

Солдаты полка Листа посещали службы прежде всего не от скуки, но из чувства усилившейся религиозности. Они молились в одиночку, используя свои чётки, и массами стекались не только на службы, но также на исповеди и другие католические таинства. Отцу Норберту приходилось раз за разом иметь дело с множеством исповедующихся. В том контексте, в котором огромное число людей в регионах призыва 16‑го полка рассматривали войну прежде всего как божеское наказание, Норберт, вместе с армейскими капелланами по обеим сторонам окопов вдоль Западного фронта, искусно соединял в своих проповедях и обращениях веру в нацию с религиозной верой. В своих службах Норберт чередовал молитвы и гимны без какой-либо связи с войной и молитвы о наставлении и защите в сражении, как, например, "Голландская молитва" (Niederlandisches Dankgebet). Впервые использованная как молитва голландскими войсками в конце шестнадцатого века, третья строфа Niederlandisches Dankgebet предназначалась уверить солдат 16‑го полка в том, что Бог на их стороне и что победа будет за ними: "Рядом с нами, чтобы направлять нас; Наш Бог присоединяется к нам; Предопределяя, поддерживая; Его божественное царство; Итак, с начала; Сражение, в котором мы побеждали; О Господь, ты был на нашей стороне; Вся слава да будет твоя!"

Протестантские армейские капелланы во всех немецких вооружённых силах в поддержке войны пошли ещё дальше. В то время как католические капелланы были священниками глобальной и всеобщей церкви, протестантские капелланы были членами по сути национальной церкви. Таким образом, для них было гораздо легче и гораздо более заманчиво подчеркнуть национальную миссию войны. Как мы видели, Оскар Даумиллер говорил солдатам 6‑й Баварской запасной дивизии перед их отбытием из Баварии, что они отправляются вести священную войну за Германию. Схожим образом Роберт Хелл, который действовал в качестве протестантского капеллана в одном из военных госпиталей дивизии, говорил своим пациентам в обращении к ним весной 1915 года: "Всё, что есть не-немецкого в наших людях, должно прекратить сопротивление, всё, что не истинное, не настоящее, что неестественно и ограничено, что является только внешней видимостью без внутренней правды". Хелл иногда также подписывал частные письма, которые он посылал с фронта, так: "С истинным немецким приветом". Подобным образом Вильгельм Штэлин, который служил с ноября 1914 до марта 1915 года в качестве одного из протестантских армейских капелланов в 6‑й дивизии, заявил в начале войны, что воин "должен исполнить волю Господа".

Фундаментальным посланием протестантской теологии в течение войны было то, что в конфликте сражались не просто в защиту себя, но что эта борьба очистит, обновит и спасёт народ Германии. Внутренней целью войны было разрушить и заменить коррумпированное общество, победить материализм и объединить разобщённое и травмированное общество. В своём идеале протестантская теология войны откровенно приблизилась к желанию Гитлера, выраженному им в начале 1915 года, чтобы война радикально изменила немецкое общество.

И всё же тут нет простого равенства между концепцией войны Гитлера и протестантской идеологией войны, поскольку подход к войне немецкой протестантской теологии не был немецкой особенностью. На самом деле было мало разницы между идеологией военного времени немецких и британских протестантских армейских капелланов. И те и другие разделяли общий идеал миссии нации и значения войны; и те и другие использовали общий язык наставления. Однако поскольку Британия не последовала по пути к фашизму в двадцатом веке, нам следует быть чрезвычайно осторожными в проведении слишком прямых параллелей между стремлениями Гитлера и протестантской военной идеологией.

Хотя и Гитлер, и протестантские армейские капелланы могли желать очистить немецкое общество посредством войны,