Первая война Гитлера - Томас Вебер

фотографий или почтовых карточек. На одной было написано: "Желаю тебе очень счастливого Рождества и скорейшего окончания войны. Л.А.Праер, 15-й Девонширский полк". На следующий день, 27 декабря, британские войска были заменены другими войсками из Манчестерского и Норфолкского полков. Это не положило конец Рождественскому перемирию, так как солдаты полка Гитлера теперь обменивались подарками также и с ними.

Рождественское перемирие между полком Листа и войсками трёх полков 5‑й дивизии британских экспедиционных сил не было единичным событием. Перемирие, безусловно, не распространилось повсюду. Но всё же оно случилось на примерно двух третях протяжённости Западного фронта по обеим сторонам бельгийско-французской границы, где были британское войска. Если в случае полка Листа Рождественское перемирие было инициировано британскими войсками, в других местах оно исходило по крайней мере столь же часто от германских войск, как и от британских. Один из британских солдат из 15‑го лондонского полка сообщал о своих разговорах с саксонскими солдатами во время Рождественского перемирия, что "никто из них, похоже, не имел какой-либо личной враждебности по отношению к англичанам и все говорили, что они будут очень рады, когда война окончится". Еще где-то немецкие солдаты говорили солдатам 2-го Королевского Дублинского стрелкового полка: "Мы не хотим убивать вас, и вы не хотите убивать нас. Так зачем стрелять?" В соответствии с некоторыми докладами немецкие и британские солдаты вместе играли в футбол; в другом месте солдаты с обеих сторон Ла-Манша обменивали бочки немецкого пива на сливовый пудинг и совместно хоронили своих погибших товарищей.

Возникает вопрос – почему Рождественское перемирие не продолжилось? Ответ состоит в изменении погоды и в изданных приказах, что не имеет ничего общего с политическими убеждениями и культурой воюющих сторон. Как было записано в дневнике боевых действий 1-го батальона во второй день Рождества, "попытки братания между англичанами и нашими людьми были энергично пресечены". На следующий день перемена погоды вернула затяжной фламандский дождь и снова превратила почву в море грязи. Две ночи спустя пришла одна из наихудших зимних бурь с грозой, "ужасный ветер и проливной дождь". Британский офицер, находившийся неподалёку, отметил: "Даже в тропиках я никогда не видел более ярких молний". Таким образом, ужасная погода и жёстко сформулированные приказы от их начальников в конце концов прекратили Рождественское перемирие 1914 года. 28 декабря начальство полка Листа приказало солдатам стрелять в любого британского солдата, покидающего свои окопы. За этим последовал приказ по германской армии и на следующий день подобные британские распоряжения, запрещающие все какие бы то ни было братания и приближение к противнику в окопах, и расценивавшие их как государственную измену. К Новому Году вернулось привычное убийство противника.

Британский писатель-романист Генри Вильямсон, участвовавший в Рождественском перемирии на расстоянии нескольких миль от расположения полка Листа, позже расценивал Перемирие как единственное наиболее преобразующее событие в своей жизни. По мере того как он в 1930-х всё больше склонялся в сторону британских симпатизаторов нацистов, он фантазировал о том, как Гитлер принимал участие в Перемирии всего лишь в нескольких километрах от того места, где он сам пережил Рождественское перемирие 1914 года. Он тщетно старался убедить в 1930-х британскую публику в том, что Гитлер был некоторым гибридом его друга Лоуренса Аравийского и его самого. Война, писал Вильямсон, превратила Гитлера в идеалиста, который хотел создать новый и лучший мир и избежать новой войны. В соответствии с Вильямсоном, ни Гитлер, ни нацистская партия не обладали "военным менталитетом". Как и миллионы немцев, Вильямсон проецировал свои собственные надежды и мечты на Гитлера.

Единственным моментом, который Вильямсон воспринял правильно, было то, что Гитлер желал создать новый мир. Гитлер определённо не принимал участия в Рождественском перемирии. Во-первых, его роль среди вспомогательного персонала полкового штаба сделала бы любое его участие почти невозможным. С другой стороны, если мы поверим свидетельству в 1940 году товарища Гитлера посыльного Генриха Люгауэра, Гитлер питал отвращение к Рождественскому перемирию и был разъярен поведением солдат своего полка. Люгауэр сообщал в 1940 году: "Когда все говорили о братании с англичанами в Рождество 1914 года, Гитлер проявил себя его ожесточённым противником. Он говорил: 'Нечто подобное не должно быть даже предметом обсуждения во время войны'." Даже если мы будем рассматривать свидетельство Люгауэра скептически, остаётся тот факт, что Гитлер обожал офицеров полкового штаба и в течение всей войны относился к ним почтительно. Так что невероятно, что он не стал бы разделять критическое отношение среди офицеров полкового штаба к Рождественскому перемирию, чьей работой было ограничить его, какими бы не были их личные мысли на этот счёт. Однако остаётся вопрос: как понять тот факт, что солдаты полка Листа – которые были готовы стать исполнителями массовых казней гражданских лиц, которые радовались, обнаружив, что их противники британцы, и которые также выражали горячий энтузиазм перед своим первым сражением – братались с британскими солдатами во время Рождества 1914 года. В конце концов, в отличие от Гитлера, по крайней мере половина солдат полка Листа принимала участие в Рождественском перемирии.

Проблема в ответе на этот вопрос состоит в том, что с тех пор, как в начале 1915 года появились новости о перемирии, то существовала тенденция либо принизить важность перемирия, рассматривать вовлечение в него германских солдат как непредставительное для Германии, в которой доминирует Пруссия, либо романтизировать Рождественское перемирие. У "романтической" школы была тенденция смотреть на него как на то, что одна книга о Рождественском перемирии назвала "самой лучшей и самой воодушевляющей рождественской историей современности", как выражение всеобщих уз гуманизма против милитаристской элиты. Центральной темой последней научной книги о Рождественском перемирии несомненно является, "имел ли этот эпизод малейший шанс на то, чтобы положить конец враждебности в мире". Подобным образом расточительно снятый номинированный на премию Оскар фильм Joyeux Noel ("Весёлого Рождества!") пытался рассказать историю о перемирии как своего рода современную версию великого межвоенного пацифистского романа и фильма "На Западном фронте без перемен".

С другой стороны спектра Рождественское перемирие принижалось как "просто … праздничный перерыв в войне, в которой необходимо было победить", и оно в первую очередь основывалось на стремлении похоронить мёртвых. Другая идея, которая выдвигалась, – это то, что участвовавшие в перемирии немецкие солдаты были "хорошими немцами", не представлявшими в целом Германию, основана между тем на том наблюдении, что баварские и саксонские войска, скорее чем прусские, были приверженцами перемирия. Они были с точки зрения культуры предположительно более склонны участвовать в перемирии, чем националистические и милитаристские пруссаки.

Эта интерпретация не объясняет, почему, когда рассматривают Рождественское перемирие, в этом контексте