Византия и арабы в раннем Средневековье - Михаил Васильевич Кривов

наречии говорили в основном несториане, на западном – монофиситы, мелкиты и марониты. Языковые различия обусловили появление двух различных типов сирийского письма – восточного и западного.

Вступая в контакты с различными народами Ближнего, Среднего и Дальнего Востока, сирийцы способствовали интенсивному культурному обмену между ними, играя роль посредников. Они переводили на свой язык произведения древнегреческих деятелей науки и культуры как в византийское, так и в арабское время. Так, Иаков Эдесский (ок. 633–708) перевел «Категории» Аристотеля, а маронит Феофил Эдесский (ум. 785) – врач, астролог и историк осуществил перевод на сирийский «Илиады» Гомера.

Сирийская культура продолжала существовать на протяжении всего Средневековья и еще в XIII в. выдвинула такого энциклопедически образованного ученого, как Григорий бар Ебрей, известного у арабов как Абу-л-Фарадж-ибн-ал-Ибри (1226–1286). Он известен как философ, астроном, грамматик, писатель, историк и врач.

Кроме греков и сирийцев, известное влияние на культуру арабов оказали и другие народы стран бывшего византийского региона – копты, евреи, самаритяне, а также сабии – харранские язычники, поклонявшиеся звездам, которые сохранились как отдельная община и в византийскую, и в арабскую эпоху.

Нередко считают, что будто бы отсталым арабам первоначально были чужды культурные достижения покоренных народов и лишь позднее они начали их усваивать. Всем нам со школьной скамьи известен рассказ о том, как якобы арабские завоеватели поступили с книгами знаменитой Александрийской библиотеки. Будто бы после взятия Александрии Амр-ибн-ал-Ас послал халифу Омару запрос: следует ли распределить захваченные книги в качестве добычи между воинами? Халиф ответил: «Если в книгах написано не то, что в Коране, – они вредны, если то же самое – они не нужны. Поэтому в любом случае их следует сжечь». И книги были сожжены.

В настоящее время доказано, что этот рассказ является позднейшей легендой. Ни один из источников вплоть до XI в. не упоминает о таком факте. Сожжения книг не могло быть хотя бы уже потому, что Александрия в 642 г. не была взята штурмом, а сдалась по договору. Во время же вторичного взятия Александрии в 646 г. халифа Омара, которому приписано приведенное выше высказывание, уже не было в живых.

Религиозный фанатизм вообще не был характерной чертой ранних мусульман. Была, правда, небольшая группа фанатиков, т. н. курра, которые наизусть знали Коран и первыми устремлялись на бой с «неверными».[12] Однако основная масса арабов была чужда всякого религиозного рвения и участвовала в завоеваниях не столько из желания получить рай в загробной жизни, сколько из надежды на богатую военную добычу. Не будет лишним напомнить, что после смерти Мухаммеда бо́льшая часть арабов отпала от ислама и была возвращена к нему лишь силой оружия. Поэтому если в эпоху завоеваний арабские войска и уничтожили часть культурных ценностей своих противников, то делалось это в пылу битвы, по жестоким законам войны, а отнюдь не вследствие религиозного фанатизма. Планомерного уничтожения книг иноверцев в эпоху раннего ислама не наблюдалось. Впоследствии мусульманский фанатизм постепенно усиливался в течение нескольких веков, и поэтому нет ничего удивительного в том, что в позднюю эпоху для оправдания более сурового обращения с «неверными», чем ранее, была сочинена легенда о распоряжении Омара насчет александрийских книг. Фальшивые ссылки поздних мусульманских богословов и юристов для оправдания современной им практики на авторитетные имена раннего ислама встречаются часто в их сочинениях.

В действительности в первое столетие ислама, когда собственно мусульманская богословская доктрина не была еще достаточно развита, многие руководящие деятели мусульманской общины, в том числе и сподвижники Мухаммеда, часто обращались к авторитету священного предания иудеев и христиан для подкрепления положений своей религии. Сохранилось известие, что сын Амра-ибн-ал-Аса Абдаллах кроме Корана читал также Тору. Халиф Омар и арабские эмиры, находясь в Сирии и Палестине, живо интересовались местными преданиями и легендами, расспрашивая о них христиан и евреев. Некоторые мусульмане проявляли интерес к различиям вероучений покоренных народов. Основатель династии Омейядов Муавия I (661–680) очень любил выступать в качестве арбитра во время споров между монофелитами и яковитами, иудеями и христианами. Столь тесное общение с представителями покоренного населения способствовало усвоению арабами элементов их культурных достижений.

Очень рано стали осуществляться переводы книг на арабский язык. Самая ранняя известная нам переводная арабская рукопись относится к 659 г. Это – алхимическое сочинение Зосимы. Несмотря на то, что более ранние рукописи переводных сочинений нам пока неизвестны, они несомненно существовали. Сохранилось надежное свидетельство о том, что патриарх сирийских яковитов Иоанн уже в 639 или 644 г. получил от одного эмира поручение перевести Евангелие с сирийского языка на арабский.

Впоследствии количество переводов неуклонно увеличивалось. Расцвет переводческой деятельности наступил после прихода к власти династии Аббасидов (750-1258). Несмотря на то, что при них центр Халифата переместился из Сирии в Месопотамию и преобладающим при дворе аббасидских халифов стало уже не византийское, а иранское влияние, большинство греческих сочинений было переведено на арабский язык именно в это время. В Багдаде, ставшем столицей в 762/63 гг., были сосредоточены основные кадры переводчиков в особом ученом учреждении «Бейт ал-хикма» («Дом мудрости»), при котором имелись библиотека и обсерватория. Многие переводы выполнены в IX–X вв. В это время жили и работали такие переводчики, как Ибн-Курра, Абд-ал-Масих, Абу-Бишр Матта-ибн-Юнус, Яхья-ибн-Ади и другие.

Наиболее выдающимся переводчиком был несторианин Хунайн-ибн-Исхак (ок. 808–873), в равной мере принадлежащий как к сирийской, так и к арабской культуре. Он был хорошим врачом, знал арабский, персидский, сирийский и греческий языки. В молодости Хунайн учился сначала в Багдаде, затем – в Византии. Он много путешествовал в поисках научных рукописей, переводил сочинения античных ученых (философа Аристотеля, медика Галена и др.) на сирийский и арабский языки. Дело своего отца продолжил его сын Исхак (ум. в 910/911 г.), также бывший медиком и знатоком языков.

В течение нескольких веков на арабский язык были переведены многие греческие сочинения по философии, медицине, естественным наукам. Бо́льшая их часть переводилась с сирийских переводов, меньшая – непосредственно с греческих оригиналов. Арабы познакомились благодаря им с творчеством Евклида, Архимеда, Герона и других древнегреческих ученых.

Знакомство с античным научным наследием способствовало развитию арабской медицины, астрологии, с которой в Средние века тесно переплетались сведения по астрономии, алхимии с элементами химии, фармацевтики, математики и других наук. На развитие арабской астрономии и математической географии огромное влияние оказали труды александрийского ученого II в. н. э. Клавдия Птолемея. Его главный астрономический труд «Великое построение» (греч. «Мегалэ синтаксис») под заглавием «ал-Маджисти» был переведен на арабский язык, а затем в Европе под искаженным заглавием «Альмагест» его перевели на латынь. Этот перевод получил широкое распространение на Западе. В ряде арабских городов, начиная с IX в., были