Закон маузера - Валерий Большаков

РСФСР, Москва, Кремль.

Троцкий сильно нервничал последнюю неделю, и язва давала о себе знать.

— Жёлтый, как китаец! — выцедил он, с отвращением глядя на своё отражение в зеркале.

Кряхтя, Лев Давидович поднялся из-за стола и подошёл к окну. После бегства Юрковского, клятого белого шпиона, на вершине большевистского Олимпа мало что изменилось.

Как ни старался наркомвоен скинуть наркомнаца, ничего-то у него не вышло.

Владимир Ильич наотрез отказался смещать Сталина — тот нужен был «вождю мирового пролетариата» как сдержка и противовес Предреввоенсовета.

Боится Ленин, хоть и обзывается «политической проституткой». А сам-то?

Кто готовил революцию в Петрограде? Он, Троцкий!

А товарищ Ульянов изволили из Парижу в пломбированном вагоне прибыть на готовенькое! И Троцкого сразу в сторонку.

Лев Давидович скривился и погладил живот.

Чёрт бы побрал эту гадскую утробу…

Разве Ленин не знал, зачем он ездил в Нью-Йорк? Знал прекрасно!

И сколько долларов Старик[59] привёз из-за океана, вождю тоже ведомо было. Так зачем же склонять на каждом углу?

Главное, чем же сам Владимир Ильич лучше?

Тем, что брал на революцию не американскими долларами и английскими фунтами, а немецкими марками?

— П-паскуда… — проворчал Троцкий.

Ладно, пока оставим Ленина в покое, он ещё может пригодиться. Предсовнаркома пригодится Предреввоенсовета…

Лев Давидович усмехнулся.

Его позиции сильны, за ним армия. А дальше видно будет…

Дальше! А что дальше?

Красная армия бодро наступала, пока немцы выводили свои войска, — бойцы РККА так и топали за германскими частями, осмотрительно держась верстах в десяти за ними.

Победы на Западном фронте не в счёт, там просто не с кем воевать — когда эстонская дивизия видит хотя бы трёх русских — белогвардейцев или большевиков, неважно, — она тут же драпает.

Марковцы — другое дело, но против этих беляков ополчились не только красные с временными союзниками из балтийских «демократий», но и защитнички оборзевшей чухны — англичане.

Да и немцы не спешат покидать Курляндию, нравится им там…

Вскоре и поляки подтянутся, британцы уже сказали пшекам: «Фас!»

А вот на Южном фронте дела складываются неважно.

Наступление заглохло, все эти «революционеры» с «повстанцами» воевать совершенно не умеют, да и не хотят.

Им бы пограбить, покуролесить да напиться…

Троцкий поморщился — не от боли, с досады.

Он до сих пор не мог себе простить, что не приказал тогда Володичевой сделать копию записей этого беляка.

Юрковский очень много тогда набормотал совсекретных сведений.

Скажем, о танке Т-12, Или Т-13? Да какая теперь разница?!

Главное, что белогвардейская сволочь проговаривала даже мельчайшие детали, вплоть до марки стали, из которой должны быть сделаны шестерни коробки передач.

Откуда такие познания, Лев Давидович не интересовался.

Каким бы ни оказался их источник, был он весьма обильным.

Опять-таки, разницы нет…

Конечно, запустить производство тех же Т-12 или Т-13 в Советской России нереально, но чертежи можно было и продать.

Хотя бы тем же англичанам.

Тем более что Лондон, если и не разрывает отношения с Корниловым, то сознательно их портит.

Турку этому, Мустафе Кемаль-паше, британцы уже подбросили и оружия, и деньжат. И Джунаид-хану.

А нынче и вовсе на Моонзунд нацелились. Губа не дура…

Англии ни к чему «единая, великая и неделимая Россия». Страна Советов им тоже не нужна.

Чем дольше белые будут воевать с красными, тем лучше.

Слабую Россию куда легче поставить на колени и поиметь…

А что, если… Троцкий задумался.

Союз с англичанами? С «буржуями и империалистами»? Бред.

Нет, ну почему…

Британцы очень злы на Белую гвардию.

Они не ожидали, что Корнилов так развернётся.

Лавр Георгиевич поступает мудро — он не спешит победить большевиков, а сперва наводит порядок в тылу.

Крестьяне у него пашут и сеют, рабочие вкалывают, городовые следят за порядком.

Наверное, сильнее всего британцев уязвил захват Проливов.[60]

Это была совершенно неожиданная операция.

Англичане просто не поспели!

Голов тогда много полетело и в Адмиралтействе, и в Форин-офисе…

Сосредоточенно высидев минут пять, обдумывая возникшие возможности, Лев Давидович шлёпнул ладонями по столу. Решено.

Только союз с Англией поможет Красной армии в противостоянии с белогвардейцами. Это раз.

И нужно бросить все силы, тайные и явные, на поиски и захват Юрковского. Это два.

Уж если этот шпион однажды наговорил целую папку сведений высшей категории секретности, то что ему стоит наболтать то же самое ещё разок? А уж чекисты разговорят любого…

Выйдя из-за стола, Троцкий выглянул в приёмную.

Его секретарша, довольно-таки милая женщина чисто русского склада, была на месте, трудолюбиво тарахтя на «Ундервуде».

— Товарищ Шелепина, — строго сказал нарком, — зайдите.

— Да, да, — подхватилась «совслужащая».

Пройдя в кабинет, Шелепина затворила за собою дверь.

— Вот что, Евгения Петровна, — заговорил Троцкий. — Про ваш роман с Артуром Рэнсомом мне известно… Нет-нет, не надо хвататься за сердце! Меня это совершенно не касается, и ничего противозаконного в ваших отношениях с «пособником империализма» я не замечаю…

— Артур — не пособник, — пролепетала Шелепина, — он журналист… Корреспондент «Манчестер гардиан» и этой… как её… «Обсервер».