Неудержимая. Моя жизнь - Мария Шарапова

В один прекрасный вечер, после долгой тренировочной игры под прожекторами, с заполненными зрителями открытыми трибунами, Ник Боллетьери отвел нас с отцом в сторону. Ник практически оставил меня в покое, но теперь ему в голову пришла мысль.

– Послушайте, меня не очень интересуют ваши эксперименты, честное слово. Правша или левша – Марию ждет оглушительный успех. Но вам надо на чем-то остановиться. Иначе она будет середнячком, играя в обеих ипостасях, и ничего не добьется ни как левша, ни как правша.

– Мария, я знаю, что это очень тяжелый выбор, – добавил он, теперь глядя только на меня, – но его надо сделать сейчас, иначе потом будет слишком поздно. И выбор ты этот должна сделать не ради меня, или папы, или мамы, или Роберта. Ты должна сделать его ради себя самой.

Я была опустошена и не знала, что сказать. В тот момент я считала Ника самым противным человеком на всей планете. Мне было всего двенадцать лет, и я должна была сделать выбор, который мог повлиять на все мое будущее. Я плакала, когда появилась дома. Мама спросила почему. Когда я ей все объяснила, она обняла меня и сказала только:

– Никогда не забывай людей, которые заставляли тебя плакать.

Моего отца это тоже здорово встряхнуло. Как будто его разбудили, резко толкнув. Неужели это он довел меня до нервного срыва? Неужели это он поставил все под угрозу? Именно такое впечатление у нас создалось после разговора с Ником. Юрий испугался, но знал, что Ник прав – необходимо было принимать решение.

И вот тут наши воспоминания о дальнейшем расходятся. Насколько я помню, решение, как сказал Ник, должна была принять я сама. Кто кроме меня мог знать, как я ощущаю себя при игре разными руками? Я проводила день за днем, обдумывая, принимая решение, а потом изменяя его. Это было одно из самых тяжелых решений, которые мне пришлось принять. Левша или правша? Правша или левша? Быть иль не быть? Папа с мамой приходили на корт и записывали мою игру с разных точек, пытаясь помочь мне обдумать решение со всех сторон. В конце концов я решила остаться с тем, что я уже знала, остаться такой, какая я есть и какой была всегда. Я правша. Если бы мне было семь, а не двенадцать лет, тогда, может быть, я сделала бы другой выбор. Но если я поменяю руки в возрасте двенадцати лет, то мне действительно придется начинать все сначала. Я потеряю все игровые сезоны, все годы работы и развития, все часы, проведенные с Юдкиным, Боллетьери, Секу и Робертом, все матчи, сыгранные под раскаленными лучами солнца. Да и силы в моей левой руке было недостаточно. Я ведь никогда ее не развивала. Это было особенно заметно, когда я подавала левую подачу. Я сделаю громадный шаг назад. И я сказала папе, Нику и Роберту:

– Я всегда была правшой. Ей я и останусь.

– Отличный выбор, – сказал Ник, – а теперь давай работать.

Но эти эксперименты с правой и левой руками, хотя я и не переключилась на левую полностью, повлияли на мою игру. Прежде всего, мой бэкхенд действительно стал лучше. В старые времена тренер привязывал правую руку молодого баскетболиста у него за спиной для того, чтобы разработать его левую. Нечто похожее произошло и со мной: все это время, что я играла как левша, помогло мне и улучшило мойбэкхенд. Как говорит Роберт, он стал моим оружием. Слева по линии – это мой любимый удар.

Папа же помнит, что решение принималось по-другому. (Каждый раз, когда мы начинаем говорить о прошлом, создается впечатление, что мы жили в разных мирах.) Он говорит, что решение принял он, а не я. Вы только подумайте!

– Как можно было позволить ребенку принимать такое серьезное решение? – говорит он с содроганием. Его действительно потряс Ник Боллетьери и то, что он сказал тогда у корта: «Вы должны принять решение. Иначе она будет середнячком, играя в обеих ипостасях, и ничего не добьется ни как левша, ни как правша». Но папа никак не мог решить. Переход в левши был похож на высадку на Луне – это могло изменить абсолютно все – но правша казалась логичным и правильным выбором. Если только взглянуть на то, чего я уже смогла добиться, будучи правшой. Поэтому отец колебался и откладывал решение.

– И чего же ты ждал? – поинтересовалась я.

– Того же, что и всегда, – ответил папа. – Знака судьбы.

Знак он, наконец, увидел в конце обеда в доме одного из друзей. Теннисных друзей. Юрий держал в одной руке тарелку с десертом, а в другой кружку с кофе. С этим он вошел в гостиную, поставил тарелку с кружкой на кофейный столик, уселся на диван и стал просматривать пачку теннисных журналов. Один из них он открыл наугад. Перед ним была страничка с гороскопами.

– Колонка гороскопов, – рассказал он мне. – И в ней было написано, черным по белому, клянусь тебе, Мария, это чистая правда, следующее: у первого номера в мире среди женщин будут инициалы М. и Ш., и она будет правшой.

Больше Юрий никогда не вспоминал о моей левой руке.

Я стала играть в крупных турнирах по всему свету. Выступала я все еще как любитель, но была всего в нескольких шагах от того, чтобы превратиться в профессионала. В этих турнирах участвуют только лучшие молодые теннисисты мира. И только лучшие из них проходят через их сито. Это напоминает игольное ушко. Только небольшая группа проходила сквозь него в следующий этап. Такой переход для меня был критическим и не мог произойти в более неудобное время. Мне было четырнадцать, и одно из моих самых заветных желаний стало сбываться. Я стала расти. И расти. И расти. Казалось, что это случилось внезапно, в течение одной долгой летней ночи. Ложишься спать с одним телом, а просыпаешься с другим. Вытянутым. Длинным и неловким – восемь дюймов[28] добавились как по мановению волшебной палочки. Я остановилась на шести футах и двух дюймах.

Но вы знаете эту поговорку насчет того, что хорошенького понемножку. В моем распоряжении неожиданно оказалось совсем новое тело, которое было долговязым, неуклюжим и мне не подчинялось. И оно все болело! От того, что все эти дюймы добавились за столь короткий промежуток времени, мои кости болели. И я неожиданно стала смотреть на всех сверху вниз. В первое время мне было сначала неловко и я сильно смущалась. Позже я начала любить свой рост, и сейчас смотрю на него как на дар судьбы. Мне нравится быть высокой. Может быть, поэтому я хожу на каблуках. Хотя еще и потому, что я люблю красивую обувь. И я не хочу, чтобы из-за своего роста я не могла бы носить то, что мне нравится. Если у вас проблемы с женщиной, которая возвышается над вами, то это ваши проблемы, а не мои. Но вначале все было не так просто. У меня было новое тело, и мне предстояло научиться управлять им. У меня нарушилась координация, и я потеряла контроль над своими конечностями. Я могла интенсивно тренироваться, но во время игр мое тело предавало меня, становилось неуправляемым. И это произошло как раз в тот момент, когда я стала получать персональные приглашения[29] на крупные турниры профессионалов. Так как IMG спонсировала некоторые из этих турниров, у них всегда были эти приглашения, которые они раздавали своим клиентам. С таким приглашением я могла не играть в квалификационных раундах, а попадала сразу же в основную сетку. Так вот! Я оказалась на большой, большой сцене, но совершенно дезориентированная своим новым телом. У меня была конкретная цель, но я не знала, как ее достичь. Я чувствовала себя так, как будто мои руки и ноги, мои кисти и ступни оказались отключены от моего мозга.