Проклятие темных вод - Пенни Хэнкок

— Продолжайте, — кивнула полицейская.

Хелен на секунду задумалась. Припомнила, как, уловив от Джеза слабый аромат мыла, она невольно сравнила его с крепким запахом пота от сыновей, который объясняла периодом созревания.

— Должна признаться, увидев Джеза, я поняла, что в наши дни для мальчиков уже не круто соблюдать правила личной гигиены. Это заставило задуматься: мои сыновья ведь могли бы и получше следить за собой… Да, рядом с сестрой я всегда ощущала себя… неполноценной. Она казалась куда лучшей матерью, чем я сама.

— Что вкладываете в эти слова — «лучшей матерью»? — Кервин подалась вперед.

— Ох, да много чего! Джез приехал всего на пару собеседований, а Мария заставила его взять гитару, положила в чемодан несколько смен нарядных одежек. Мне бы не пришло в голову так экипировать своих мальчишек. Потом я беспокоилась, что не смогу придумать, о чем говорить с племянником в машине по дороге домой. Знаете, подростки — мои, во всяком случае, — так немногословны. Но Джез был… просто очарователен! Возможно, потому, что живет со взрослыми. До недавнего времени он был единственным ребенком в семье. Недавно его отец снова женился, и у Джеза появилась сводная сестричка, но они не часто видятся. В общем, племянник оказался куда более открытым, чем любой из моих сыновей в подобной ситуации. Конечно, я думаю: не моя ли это вина? Кажется, многие родители грешат на себя в таком случае.

Хелен взглянула на юного полицейского. Парень глядел в окно или, может, изучал свое отражение в темном стекле, одновременно засовывая ручку в носок.

— Джош, надеюсь, ты записываешь? — обратилась к нему Кервин.

— Виноват, — обронил юноша и принялся за работу.

— Итак, вы встречали Джеза на машине?

— Да. Признаться, меня немного раздосадовало, что пришлось заплатить за парковку. Но это скорее из-за сестры, чем из-за парня. Своих детей я отправила бы на метро. Мария куда сильнее трясется над Джезом, чем я над своими двумя. Может, оттого, что он у нее один.

— Вы имеете в виду, — спросила Кервин, — что юноша, так сказать, не искушен в городской жизни? Он что, может не знать, как позаботиться о себе в Лондоне? Это просто предположение.

— Быть может. Мальчик слегка простодушен, в чем-то наивен. По пути к нам домой до этого «парижанина» вдруг дошло, что у него совсем нет английских денег! Пришлось притормозить у банка, кое-как втиснуться на парковку и отвести его в обменный пункт. Парень, конечно, не виноват. Это сестра. Если она так трясется над сыном, что ж не дала ему с собой наличных? Но… да, я бы сказала, Джез не привык к самостоятельности. Он очень домашний. Раз уж спросили.

Хелен помолчала.

— Может, с парнем слишком цацкались, но все его так любят. Просто обожают! Мои мальчишки, рок-группа, его подружка явно боготворят его. Сыновья характеризуют Джеза как «что-то с чем-то». Что это значит? Это хорошо. А еще говорят, он подкаблучник.

— Вот как?

— Это значит, он всегда готов угождать, — перебил Джош, наконец включившись в разговор.

— Верно, — сказала Хелен. — По-видимому, Джез не любит говорить «нет» своей подружке. А может, и всем остальным. Ему нравится быть другим в радость. Он любезен. Вот, наверное, что дети вкладывают в понятие «подкаблучник». Забавно…

— Мы говорили с его девушкой. Они вместе совсем недавно.

— Как мило. Они встречаются с тех пор, как племянник переехал в Париж.

— Когда это было?

— Хм. Уже два года. Моя сестра — его мать — работает там, в пригороде. Шьет.

— И мальчик планировал учиться здесь в шестом классе?[13]

— Да. Подал заявления на музыкальные курсы в два места. В один из этих колледжей поступает и мой сын. Мальчики собираются на один факультет. Здесь, в Гринвиче. У Барни были бы неплохие шансы, если б не Джез. Джез намного музыкальнее. И его мать активно поощряет это. Парень страдает дислексией, но музицировать это ему не мешает.

— Говорите, люди его боготворят. Не замечали нежелательных знаков внимания со стороны кого-либо?

— О чем это вы?

— Джез ни о чем таком не говорил? Его никто не беспокоил?

— Не замечала. Спросите у его девушки, может, она знает больше.

— Вы не ссорились с племянником или сестрой за ту неделю, что он был здесь?

Хелен чуть подвинулась на стуле. Что это, ловушка? Она готова была придушить кого-нибудь за стакан вина. Сначала длинный рабочий день, потом мысли о Марии и Мике, стоявших бок о бок за компьютером, не покидали голову. Их бедра соприкасались или ей померещилось? Чем больше Хелен об этом думала, тем больше уверялась, что эти двое прижимались друг к другу, а она им помешала. Это дикость, но мысль так окрепла, что Хелен уже ни о чем другом и думать не могла. Логика подсказывала, что дискомфорт у нее в животе возник из-за тревоги за Джеза. Так отчего же рассудок постоянно возвращал ее к Марии и Мику?

— Простите, этот момент нужно прояснить. Не возникало ли за этот период какого-либо спора между вами и вашей сестрой или вами и ее сыном?

Хелен посмотрела на Кервин и покачала головой:

— Только в машине, когда я остановилась поменять деньги. Хотелось вернуться поскорее, а это нас задержало. Больше ничего…

— Не приходилось ли вам сердиться на него? И мог ли парень это почувствовать? Что он каким-то образом расстраивает вас или ваших близких?

Хелен задумалась. Стоит ли рассказывать, как она вышла из себя, когда мальчик исчез? Как его завораживающая игра вынудила обвинить его в нечуткости. Но тогда снова придется упомянуть, что она чувствовала себя неадекватной по сравнению с сестрой. Или хуже того: что у нее было похмелье. Она выставит себя как безответственную психопатку.

— Нет. Это была всего лишь мимолетная досада. А в общем, как я уже говорила, мы все замечательно относимся к Джезу, рады ему; и парень, уверена, знает об этом.

— Тогда еще один вопрос. Вы сказали, что в пятницу, отработав полдня, вернулись домой и видели Джеза?

Хелен моргнула:

— Да.

— Кто-нибудь может это подтвердить?

— Когда он уходил, дома больше никого не было.

— Нет, я имею в виду: кто-нибудь видел, как вы уходили на работу в пятницу утром?

Хелен, сама того не желая, кивнула в ответ. Было, было ведь время сочинить что-нибудь путное! Или придумать отговорку. Хотя по большому счету она не делала ничего уж очень дурного. Или не скрывала нечто криминальное.

— Вы работаете… — Кервин заглянула в свои записи, — в учебном центре в Ньюнэме? На курсах повышения квалификации преподавателей. Ваш курс «Управление поведением»?