Битва Деревьев - Илья Новак

Септанта так и не смог понять, животное это или нет. Лежащая на камнях нижняя часть массивного тулова, заросшая бархатистой черной шерстью, заканчивалась лапами-веслами с кривыми когтями. Приподнятую верхнюю часть покрывала бледная кожа. Торс, плечи, руки и голова — почти как у эльфа, но рот очень широкий, словно растянутый в застывшей гримасе, да еще и украшенный длинными клыками, а на пальцах — когти вроде медвежьих. Копье, торчащее из передка повозки, пронзило тварь навылет, так что кончик выступал из мускулистой спины. Одной рукой существо обхватило наконечник, вторая свисала к полу, где лежала связка дротиков.

Мракобестия? Септанта нахмурился, обходя тварь и разглядывая ее со всех сторон. Нет, она не напоминала зомби или кого-то из тех, с кем отряду пришлось сражаться возле Твердокамня.

Еще совсем недавно это существо было живым, а умерло из-за удара копья. Но шерсть на нижней части тела и кожа на верхней, лапы и руки с когтями, клыки…

— Превращенец, — произнес Эльхант.

Немногочисленное племя оборотней обитало по большей части у пещер Абиата и в Пределе Воздуха, на побережье возле пролива Селадон. До сих пор агач не знал, что кроме наземных существуют еще и подземные превращенцы. Он слышал про лис, медведей, волков… Говорили, что орки однажды столкнулись с оборотнями-кабанами, и огромный альбинос, на котором перемещался хан Горак, был из их породы… Но это? Конечно, не волк, не лис и не кабан. Быть может, медведь? Септанта залез на телегу, переступив через тело карлика, шагнул к навесу в задней части, но, перед тем как войти под него, оглянулся — и тогда наконец понял. Крот. Огромный крот — вот кем было это существо.

Внутри стоял котел. Эльхант опустился на колени, положив палицу, ощупал его. Нижняя часть крепилась к днищу телеги, верхнюю плотно закрывала крышка. Сбоку было нечто вроде железной печки. Когда ладонь легла на гладкую поверхность, он ощутил тепло, а еще услышал, как внутри что-то еле слышно булькает. Скорее всего, котел наполняла вода, и печка нужна была, чтоб разогревать ее, — но зачем? Ничего не понимая, Эльхант еще раз внимательно осмотрел тела карликов, слез с повозки, вновь опустился на колени. Под днищем тянулись какие-то выступы, железные спирали, изогнутые трубы и нечто вроде колес, ободья которых покрывали одинаковые треугольники. Три колеса разных размеров были сцеплены: если одно начнет поворачиваться, треугольники неминуемо заставят вращаться другое колесо, а оно, в свою очередь, — третье, насаженное на заднюю ось телеги…

Он выпрямился. И ведь ни лошадей, ни кабанов! Вообще никакой упряжи, подпруг… Повозка перемещалась благодаря вот этим вот ребристым колесам, трубам и котлу под навесом. Но для того чтобы сделать все это, необходимы кузнецы и плотники, плавильные печи, мастерские… Здесь, в подземельях Атланса, был свой потаенный мир, скрытый от глаз лесного племени. Кроты-превращенцы заодно с мракобестиями или сами по себе? И кто эти карлики, какое место занимают они?

Септанта оглядел пещеру, сообразив наконец, что именно видит: подземный тракт. Вроде того, который протянулся вдоль опушки Свельтера и через Поющий лес, соединяя Аргос с устьем Адоная. Вот только эту дорогу окружали не луга и лесные деревья, а отвесные каменные стены, где-то очень высоко становившиеся сводами. Тусклый свет палицы озарял пространство лишь на две дюжины шагов, но агач подумал, что тракт тянется ровной полосой, под небольшим уклоном все глубже, к Горе Мира…

Со стороны коридора, ведущего от древнего кладбища, донесся шум.

Эльхант развернулся, выхватив кэлгор, левой рукой высоко поднял палицу. Он никого не увидел, но шум стал громче: множество когтей стучало по камням. В последний раз окинув взглядом повозку, тела карликов и крота-оборотня, Эльхант сначала попятился, а после развернулся и заспешил вдоль подземного тракта, то и дело оглядываясь — и когда уже чудо-телега почти исчезла из виду, различил в полутьме горбатые фигуры гноллей, один за другим выныривающих из коридора.

Он мог справиться с полудюжиной, даже с дюжиной обитателей подземелий, но к тракту пожаловала большая толпа, и потому Эльхант быстро шел прочь. Кажется, поначалу его преследовали, — во всяком случае, довольно долго гнолли двигались в том же направлении, слышался приглушенный стук когтей и ворчание. Затем все стихло, но Эльхант не останавливался; свет палицы медленно тускнел, а вокруг ничего не менялось: ровный каменный пол, отвесные стены, гулкая тишина. Спавший за последние дни лишь урывками, агач ощущал сильную усталость.

Прошло много времени с тех пор, как он увидел самоходную повозку, когда в стене слева, едва озаренной слабеющим светом колдовского оружия, возник темный провал.

Обнажив меч, агач осторожно приблизился. За полукруглым проемом открывались ступени крутой лестницы. Убрав кэлгор в ножны, Эльхант присел на верхней, представляющей собой массивное отесанное бревно — ряд таких сбитых вместе бревен тянулся наискось вниз, в непроглядную тьму. Слева и справа торчали деревянные пеньки, поверх лежали доски перил. Очень низких перил, предназначенных, скорее всего, для карликов. Дерево высохло и растрескалось: лестница была построена давным-давно. Из тьмы не доносилось ни звука. Разведать, что находится там, было бы интересно, но Септанта не мог блуждать в подземельях вечность, а ступени вели вниз… Он выпрямился и зашагал дальше, намного медленнее, чем в начале путешествия по подземному тракту. Голод, жажда и усталость одолевали его.

Все чаще в стенах появлялись проемы. Агач увидел еще несколько бревенчатых лестниц, затем — дверь и небольшую пещеру, где стояла пара табуретов, грубо сколоченный колченогий стол, и под стеной валялась ветошь, когда-то бывшая лежанкой. От усталости перед глазами плавали змеящиеся пентаграммы, веки то и дело смыкались сами собой, в ушах тонко звенело. Эльхант вышел в туннель, огляделся — вокруг никого, все та же гулкая тишина, — вернулся в пещеру, подпер дверь табуретом и лег, положив палицу в изголовье.

Он сразу уснул и спал долго, без сновидений, а когда проснулся, колдовской свет шипастого черепа почти угас — Эльхант едва различал пальцы вытянутой перед собой руки. Подняв палицу, он вышел наружу. Есть хотелось мучительно, но звон в ушах стих, и теперь Септанта смог расслышать поскрипывание, мерный шум воды и приглушенные голоса, раздающиеся далеко впереди.

* * *

Двигаясь боком, он сделал несколько шагов вдоль стены, остановился, вглядываясь, затем вновь пошел. Эльхант не знал точно, сколько проспал, не знал, день теперь или ночь, но решил, что с тех пор, как он попал в подземелье под лесным кладбищем, солнце успело взойти и сесть.

Впереди раздавался скрип, какой можно услышать, если стоять неподалеку от тракта, по которому едет вереница повозок. Вот только здесь это сопровождалось еще и постукиванием, ведь под колесами был камень, а не земля.

Эльхант надолго остановился, приглядываясь к нише в обрамлении сбитой из коротких бревен рамы. Ничто не двигалось, хотя звуки стали громче. Ступая легко и тихо, агач направился дальше. Вблизи выяснилось, что это не ниша, но начало короткого, круто наклоненного коридора, выводившего во вторую пещеру — или, вернее, ко второму тракту.