Уникальный экземпляр. Истории о том о сём - Том Хэнкс

Годами постарше Бетт, он явился в мешковатых бриджах и линялой красной футболке с мятым логотипом «Детройт ред уингз»{47}. На носу сидели очки — пожалуй, чересчур угловатые и хипповые для человека его возраста: по оценке Бетт, ее и Пола разделяли лет восемь. На ногах у него были шлепанцы; в принципе, стояло лето, но если мужчина в будний день разгуливает в шлепанцах, то, как думалось Бетт, он потерял работу, а новую не нашел. Хотя, возможно, работа у него ночная. Или сорвал куш в лотерею. Кто его знает.

В руке у Пола был магазинный пакет, а в нем запеченный в меду окорок; на сей раз обошлось без привычного «хоп», поскольку именно такой продукт рекламировался на пакете. Хотя входная дверь стояла нараспашку, потому что грузчики, а потом и дети весь день шмыгали взад-вперед, гость нажал на кнопку звонка и не стал вопрошать, есть ли кто-нибудь дома.

— Вы ко мне? — подойдя к порогу, настороженно спросила Бетт.

— Пол Легарис. Ваш сосед, — представился он.

— Бетт Монк.

— Я к вам с неофициальным визитом, — сказал он, протягивая ей окорок. — Добро пожаловать.

Бетт рассмотрела фирменный пакет:

— Знаете ли, с фамилией Монк… — Она сделала паузу. Пол смешался, как актер, забывший реплику. — Я вполне могла оказаться еврейской мамочкой, — продолжила Бетт. — А свинина — это…

— Трефное мясо. — Пол все же знал свою роль. — Некошерное.

— Ну, меня это не касается.

— Вот и хорошо. — Пол опять протянул ей пакет, и со второй попытки Бетт его приняла. — После моего переезда кто-то из соседей оставил такой же у меня на коврике — я не одну неделю кормился.

— Спасибо. Можно хотя бы предложить вам кофе?

На самом деле Бетт не имела ни малейшего желания затягивать встречу с соседом: неженатый мужчина (ей сразу бросилось в глаза отсутствие обручального кольца), занимавший соседний дом, оказался единственным непредвиденным и нежелательным фактором в ее новой жизни на Грин-стрит. Но вежливость никто не отменял.

— Очень мило с вашей стороны, — ответил он, стоя на крыльце, по другую стороны преграды, которой служила распахнутая дверь. — Но в день переезда у вас наверняка целый список дел.

Бетт оценила такой отказ. Дел и вправду было по горло. Она мотнула головой в сторону детского роя, носившегося по Грин-стрит:

— Ваши среди них есть?

— Мои живут со своей матерью. Вы их увидите в соответствующие выходные.

— Понятно. Спасибо за это. — Бетт кивком указала на пакет, который держала в руке. — Может, в пятницу сварю какой-нибудь суп из косточки.

— На здоровье, — сказал Пол, начиная отступление с крыльца. — Грин-стрит будет к вам благосклонна. Меня она пока не подводила. Да, кстати… — Он вновь сделал шаг к порогу. — Вы сегодня вечером свободны?

Вы сегодня вечером свободны?

В последние годы Бетт слишком много раз слышала этот вопрос. Вы сегодня вечером свободны? От разведенных и холостяков, от неприкаянных и одиноких, от тех, чьи бывшие жены воспитывают их детей, от тех, кто живет в многоквартирном доме и сидит в интернете на сайтах знакомств в надежде найти кого-нибудь для интеллектуального общения, романтических отношений или секса. Всем этим субъектам хватало одного взгляда на нее, чтобы подумать: «Интересно, она сегодня вечером свободна?»

Хоп!

Такое вот видение: подглядывая из окна, Пол караулит, чтобы Бетт Монк, разведенная, привлекательная (все еще), свернула на соседнюю подъездную дорожку. А дождавшись, неторопливой походкой идет следом, чтобы под надуманным предлогом завладеть ее вниманием: передать адресованный ей конверт, по ошибке брошенный ему в ящик, известить, что соседи разыскивают пропавшую собаку, справиться о самочувствии Эдди, растянувшего лодыжку. Будет тянуть время, болтать ни о чем и всем своим видом показывать эмоциональный голод.

Мозг Бетт обработал это видение — первое пятно на ткани новой жизни: сосед в поисках женщины.

— Я занята по дому, — сказала она. — Дел невпроворот.

Бетт отпила кофе.

— Около девяти часов я настрою телескоп, — сообщил Пол. — Сегодня ожидается частичное лунное затмение, которое достигнет максимальной фазы минут через пятнадцать от начала. Луна примерно наполовину войдет в великолепную красную тень Земли. Продлится это недолго, но вы успеете посмотреть.

— Угу, — неопределенно ответила Бетт.

Шлепая подошвами, Пол сошел с крыльца и двинулся через лужайку; как раз в этот момент прибежала озабоченная Шарри, держа в перепачканных кровью пальчиках какой-то мелкий предмет, вроде белоснежного камешка.

— Мама! Смотри! — пропищала она. — Мой зубик!

В умирающем свете первого дня улица затихла; дети разошлись по домам, где с небольшой разницей во времени всех ждал семейный ужин. Бетт дала детям ломтики окорока и салат из помидоров и листьев латука, приехавших из старой квартиры.

А перед этим Дарлин Питтс, мать Кейшона и Треннеля, принесла корзину цветов из собственного сада и приложила открытку: «Прошу тебя стать моей соседкой». Пока они болтали на крыльце, подтянулся и ее муж Харлан с двумя большими бутылками — спрайта обычного и спрайта диетического. Муж с женой сообща просветили Бетт насчет некоторых соседей.

— У Пателей такие имена — язык сломаешь, — шутливо посетовал Харлан. — Я лично зову их мистер и миссис Патель.

— Иррфан и Приянка. — Дарлин уничтожила мужа взглядом. — А выучить имена их детей тебе тоже слабо?

— Да, представь себе.

В этой паре Бетт узрела родственные души.

Дарлин отчеканила имена:

— Анания, Пранав, Приша, Анушка и младшенький — Ом.

— Ом — это еще куда ни шло, — сказал Харлан.

Семейство Смит — вот там — ведрами раздает абрикосы со своего дерева. Семейство Орнона — это вон там — держит на подъездной дорожке катер на гидролыжах, который ни разу не сдвинулся с насиженного места. Семейство Бакас из большого синего с белым дома ежегодно закатывает пир в честь греческой Пасхи, и кто не придет, того будут весь год совестить. У Винсента Кроуэлла сутками работает любительская радиосвязь. Дом его легко узнать по здоровенной антенне на крыше.

— А Пол Легарис преподает естествознание в Берэме. Колледж так называется. У него двое детей, большие уже, — сообщил Харлан. — Сын, я слыхал, пойдет служить на флот.

— Преподаватель, — сказала Бетт. — Отсюда и обувь.

— Как вы сказали? — не поняла Дарлин.

— Он принес нам окорок в шлепанцах. То есть окорок был в пакете, а ноги — в шлепанцах. Я еще подумала, что мужчина, который в будний день расхаживает в шлепанцах… ну, вы понимаете…