Запретные практики - Ирина Мясникова

Она вышла из палаты и закрыла за собой дверь.

– Геннадий Иванович, как вы? – Главный инженер осторожно уселся на краешек стула.

– Слушай, давай без этих реверансов, чего там у тебя?

– Да в принципе всё в порядке, только вот Панкратьева из-за своего драгоценного Копейкина бучу подняла, вот факс прислала.

Главный инженер протянул начальнику бумагу. Воронин прочитал и захихикал. Главный инженер удивленно уставился на него.

– Молодец она, эта Анна Сергеевна! Это ж она тебя от злого меня прикрывает, ну и свою фирму выгораживает. Знаешь, я тут почти помер, а ты ко мне с этими глупостями. Иди, работай. Исполняй свои обязанности, раз ты теперь исполняющий обязанности Воронина, то есть меня. Ты мое видение реконструкции завода знаешь?

– Знаю.

– Ты как главный инженер, специалист-нефтепереработчик с огромным стажем и опытом с моими техническими решениями согласен?

– Согласен, но Дубов, – замялся главный инженер.

– Пошёл этот Дубов, сам знаешь куда. Ты мне ответь, мы с тобой в одной команде или ты у Дубова работаешь?

– Ну что вы, Геннадий Иванович, конечно, мы в одной команде. – Главный инженер для убедительности даже прижал руку к груди.

– А если так, то иди и работай с Копейкиным. Да так, чтобы максимально приблизить утвержденную компанией программу Дубова к нашему плану реконструкции завода. Не мне тебя учить, как это делается. На каждом этапе по чуть-чуть, глядишь, а результаты совсем другие. Тут изменим, там изменим. Анна Сергеевна ведь нам с тобой обещала своего Дубова слегка нейтрализовать. Я ей верю, она тетка ответственная.

Главный инженер широко улыбнулся.

– Там Лидочка вашей маме позвонила, та завтра вылетает. А Лидочка теперь волнуется, что вы ее ругать будете.

– Лидочка умница. Мать у меня в номере поселите. И давай каждый день ко мне с докладом. Время согласуй с доктором Немковой. А теперь проваливай, чего-то устал я. Да, и завтра мне телефон все-таки принеси.

– Никаких телефонов! – раздался от двери завораживающий голос доктора Немковой. – Как дети малые. Я вам скажу, когда можно будет телефон.

Доктор подошла к кровати Воронина и посмотрела на приборы.

Главный инженер пятился к двери, делая Воронину знаки, которые наверняка должны означать, что он такого красивого доктора одобряет, а Воронину в его положении даже завидует. Потом Воронин заснул и ему приснилось, что он гуляет по облакам вместе с очаровательной доктором Немковой. Облака пружинили под ногами, а Воронин нежно держал доктора Немкову за руку. При этом он чувствовал, какая у нее теплая и мягкая рука. Сверху они вместе разглядывали завитушки на знаменитом городском фонтане. Завитушки были очень замысловатые, местами покрытые зеленью. Доктор Немкова что-то говорила со своим милым акцентом, а Воронину все время хотелось ее обнять и поцеловать.

Надежда Алексеевна Воронина прилетела к больному сыну на следующий же день ближе к вечеру. В больницу ее не пустили, зато наутро она примчалась к Геннадию Ивановичу ни свет ни заря. Она вошла в больничную палату как всегда подтянутая, элегантная, на высоких каблуках. С размаху плюхнулась в кресло рядом с кроватью сына и скинула свои туфли. Облегчённо вздохнула, потом босиком подошла к кровати и уселась на краешек.

– Допрыгался! – сказала она с укоризной, целуя сына в лоб.

Воронина обдало запахом духов, и он не смог удержаться от смеха. Мама пахла духами Панкратьевой.

– Надо понимать, это так ты веселишься от радости, что к тебе мамаша приехала? – спросила она строго.

– Мам, конечно, я очень рад, что ты приехала, просто у тебя духи как у одной моей знакомой.

– Ну, слава Богу! Мой сын, наконец, отвернулся от своей жабы и стал смотреть на других женщин. Она хорошенькая, эта твоя знакомая?

– Очень хорошенькая, только у нас с ней сугубо деловые отношения.

– Ну и дурак! – Надежда Алексеевна всплеснула руками. – Кстати, секретарша мне твоя очень понравилась. Молоденькая, правда, но умница. Сразу матери позвонила, а не жабе твоей.

– Мам, перестань называть Лизу жабой.

При этих его словах Надежда Алексеевна аж подпрыгнула на месте, вскочила с кровати и забегала босиком по комнате.

– Гена, а кто же она такая, как не жаба?! Она что примчалась к супругу, у которого сердечный приступ? Что-то я ее тут не вижу! – Надежда Алексеевна демонстративно заглянула под кровать сына. – Она, видишь ли, дылду нашу, дубину стоеросовую, прости, Господи, внучку мою оставить ни на минуту не может! Она ее сколько лет рожать не хотела? Все тебе голову морочила, а теперь ни на минуту с ней не расстается. Как будто бабка родная за ребенком приглядеть не сможет!

– Какая бабка? – удивился Воронин.

– Какая, какая? Такая! Мать твоя! Она дочке твоей как раз бабкой приходится! Не знал? Так жаба твоя все сделала, чтобы внучку единственную от меня подальше держать. «Ой, Надежда Алексеевна, летите уж лучше вы к Геночке. У нашей Светочки такой важный период, вы с ней не управитесь, а Геночка меня поймет и не осудит», – Надежда Алексеевна очень достоверно изобразила Лизу Воронину. – Прости, Господи! Не управлюсь я?! Я сына директором завода вырастила, а со Светкой, с коровой нашей не управлюсь! Я б ее, конечно, в первую очередь на диету посадила. А то раскормила девчонку! Как ее только конь выдерживает? Хотя за деньги теперь даже конь слова поперек никому не скажет! А Геночка-то, конечно, жабу свою никогда не осудит. Потому что Геночка, сынок мой любименький, самый настоящий непроходимый дурак! Валяется тут на краю света один, вот-вот дуба даст!

– Так! Что тут у вас? Почему крик и шум? – В дверях палаты стояла доктор Немкова. – Нашему больному нельзя нервничать.

При этих её словах Надежда Алексеевна замерла на полуслове и радостно улыбнулась, внимательно разглядывая столь очаровательного доктора.

– Это моя мама прилетела, познакомьтесь, – сообщил Воронин. – Ее Надежда Алексеевна зовут. Мам, а это доктор Немкова.

– То, что это доктор Немкова, я и без тебя вижу, на бэйджике написано, – проворчала Надежда Алексеевна. – Скажите, доктор, а как вас зовут? – спросила она Немкову, протягивая ей руку.

– Петра! – представилась доктор Немкова.

– Вот, сынок, познакомься, эту милую девушку зовут Петра. Совсем как известную топ-модель. Та тоже Петра Немкова.

– О, я, как видите, совсем не топ-модель, это совпадение, фамилия распространённая, ещё Божена была Немкова, но она писательница. А меня можно просто Петя звать, так меня все мои русские друзья зовут еще с институтских времен.

– Нет, ни за что, – возмущённо заявила Надежда Алексеевна. – Нельзя такую прекрасную девушку называть мужским именем, да еще Петя! Это ж практически Вася! Можно я буду звать вас Петрушей?

Доктор Немкова рассмеялась: