Восьмая личность - Максин Мей-Фан Чан

Ее состояние становится опасным. Оно все меньше поддается контролю.

— Раздевайся, — тихо говорит он.

Я на цыпочках выхожу из ванной, голые ступни гладят холодную плитку пола. Я сбрасываю остатки одежды. За окном ранние сумерки окрасились в розовый, как зефирные конфетки. Все окутано мягкой и теплой дымкой.

— Детка, — шепчет он.

Он просовывает руку мне между бедер, и я раздвигаю перед ним ноги. Жар поднимается по моему телу, как дым от вспыхнувшей искры того, что будет дальше. Он по очереди целует мои груди, поворачивает меня так, чтобы я видела себя в зеркале. Я, как вуайерист, наблюдаю, как он целует меня в шею.

Он кладет руку на темный треугольник между ног, и я изгибаюсь от удовольствия, не зная точно, кто контролирует Тело.

— Давай, делай, — говорит он. В его глазах желание.

Моя рука находит свое место, и мы утопаем друг в друге. Наши прикосновения легки и своевременны, как дыхание, наше соответствие друг другу сравни волшебному.

— Ш-ш, — говорю я и свободной рукой заглушаю его слова, помня о том, что Анна внизу.

Риск того, что нас поймают и накажут, только усиливает возбуждение. Часть меня жаждет быть выпоротой, моя утренняя ошибка все еще вызывает у меня чувство стыда. Ну и выражение было на лице Раннер, когда она после моего пробуждения рассказала, что Долли привела Тело в «Глендаун» и что она сама, проснувшись, обнаружила, как та стоит в коридоре, маленькая и одинокая, и умоляет Дэниела о встрече. Я морщусь, затем еще сильнее прижимаюсь к нему и надеюсь, что он сделает то же самое. Внутри меня разливается приятная и заслуженная боль.

Раннер подает мне носовой платок и отворачивается. Она испытывает облегчение, когда мерзкий акт заканчивается.

«Зачем ты этим занимаешься? — шепчет Раннер. — Все слишком грубо, Алекса».

«Я заслужила это», — говорю я.

— Что за спешка? — спрашивает он, притягивая меня к себе. При этом движении вытатуированные русалки и чудовища вытягиваются.

Я целую его в губы, выныривая из глубин нашего секса.

«Хватит, — настаивает Раннер, — все это неправильно».

«Может, для тебя и неправильно, — говорит Онир, — но не для остальных».

«О, значит, теперь и тебе нравится, когда так грубо?»

«Иногда да», — отвечает Онир.

Раннер включает душ и запихивает Тело под горячие струи. Вокруг клубится пар. Довольная Онир похотливо смотрит на голое тело Шона и рисует на запотевшей стене пухлое сердечко.

«После душа я немного посплю, — говорит она, потягиваясь. — Разбуди меня, если Шон захочет повторить».

Повернув вентиль слева направо, Раннер пихает Тело к стенке кабинки.

«Остынь!» — резко заявляет она.

* * *

Когда я возвращаюсь, Шон уже одет. Он сидит на кровати и роется в своем телефоне.

— Навид хочет, чтобы я поработал сегодня вечером, — говорит он. — Ты не против?

— Нет, конечно, — говорю я, помня о том, что мы с Анной договорились вместе поужинать.

Я понимаю, что кажусь Шону холодной и невзыскательной — я и сама себя такой считаю.

«Благодарствую», — говорю я Стае, не особо представляя, кто именно ответственен за мою холодность.

«Всегда пожалуйста, — улыбается Онир. — На здоровье».

Шон обнимает меня за талию. Его тело расслаблено, сексуальное удовлетворение так и плещется в его глазах.

— Курить хочется до смерти, — говорит он.

— И давно ты? — спрашиваю я.

— Больше месяца. После секса тянет особенно сильно.

— После секса, — недовольно цежу я.

— С тобой. Тянет курить после секса с тобой.

— Тогда ладно, — бурчу я.

Он целует меня в губы.

— Кстати, думаю, нам надо отпраздновать твою первую рабочую неделю. — Он сияет.

— Мы уже отпраздновали, — кокетничаю я.

— Моя девушка — фотограф! Первый ассистент у мистера Джека Карраскейро. — Он улыбается.

— Значит, теперь я твоя девушка, да? А мне нравится.

Он подмигивает.

— Ты моя единственная. Я так горжусь тобой, детка. — Потом он добавляет, уже серьезнее: — Только этому Джеку пойдет на пользу, если он не будет привлекательным.

— М-м, ну… — поддразниваю его я. Попытка держать Шона в напряжении.

Он крепко прижимает меня к себе.

— Я не допущу, чтобы моя девушка влюбилась в своего нового босса.

Он тычет меня в ребра. Часть меня знает, что его шутка отнюдь не невинна. Его тычки слишком болезненны для моей кожи. Он буравит меня взглядом.

Я улыбаюсь. Мой нервный центр надеется, что он чувствует себя собственником. Надеется, что нет.

— Значит, ты спокойна насчет вечера? — спрашивает он, выпуская меня.

Я киваю. Я скрываю, что у меня уже есть планы на этот вечер, мне просто хочется заслужить похвалу.

— Возможно, я буду работать допоздна, — добавляет он. — Должны прибыть новые девочки.

— Новые девочки? — спрашиваю я, изо всех сил стараясь успокоить разгулявшиеся нервы.

Но я знаю, что он все чувствует, понимает, насколько незащищенной я себя ощущаю, прижимая подушку к груди. Я пытаюсь представить, как выглядят эти девочки.

— Если ты освободишься не очень поздно, может, придешь ко мне? — говорю я.

Он пожимает плечами:

— Может быть.

Меня охватывает разочарование. Мою холодность он кроет своей.

— Я все равно не буду спать, — говорю я.

Пауза.

Шон отбрасывает подушку.

— Навид считает, что клубу нужно больше девочек — чтобы выбор был больше.

— А ты что думаешь? — спрашиваю я.

Он отводит взгляд.

— «Электра» сильно изменилась с тех пор, как я начал там работать.

— В каком смысле?

Он не отвечает.

— Как? — не унимаюсь я.

Молчание.

— У Кесси есть брат, — говорит он, — Тао. Живет в Китае. Говорит, что у него там куча девиц, жаждущих работать. А Навид хочет расширяться, понимаешь ли, подключить девиц к большему.

— К большему? — спрашиваю я.

Он опять смотрит в свой телефон.

— К порно, — отвечает он.

— Кто бы сомневался, — резко говорю я, зная, что утренний секс развязал ему язык. — Ты тоже так думаешь?

Он вытирает рот тыльной стороной ладони.