Шоу уходящих теней - Юрий Горюнов

– Ругали, что не то место занял?

– Нет, конечно, я внес некоторые изменения, – не стал он ей говорить про высоту, – но если бы этого не сделал, то и место не получил бы. Мне везет, как повезло, встретится с тобой. Что-то не так? – спросил он, увидев изменившееся лицо Светы, при его последней фразе.

– Да, не совсем так. Видимо в твоем везенье бывают исключения. И это исключение я.

– Ты что говоришь?

Света вздохнула, чуть поморщилась и, собрав свои моральные силы или еще, какие есть в организме у человека, сказала:

– Тот мужчина, которого ты видел, это мой будущий муж, если, конечно, операция пройдет удачно. Мы договорись, что я не буду в претензии к нему, если операция будет не очень.... При удачной, он будет со мной.

Семен смотрел на Свету и ничего не понимал. Выражение его лица не изменилось, потому, как он не мог еще осознать услышанное. Не было ни удивления, ни возмущения, ничего, но постепенно воодушевленное радостью лицо сменилось на глуповатое.

– Я не совсем понял. Какой муж?

– Законный.

– Откуда он взялся? И почему он готов им стать при удачной операции. А я? Я при любой.

– При неудачной, мне никто не нужен. Я понимаю, что тебе тяжело это слышать, как и мне говорить, но не сказать этого я не могла, это не честно по отношению к тебе, и ты тратил на меня время.

– Ничего не понимаю. После Нового Года, как я понял Николая, ты думала иначе, да и пока я не уехал, его не было и в помине, ни даже вчера. Он где-то прятался?

– Я с ним встречалась раньше, до тебя. Потом мы поссорились, очень серьезно. Он уехал, и тут встретился ты. Пока тебя не было, он приехал, и я поняла, что прошлые чувства не погасли. Это было после разговора с Николаем. Я думала, что все прошло, но я ошибалась. Он снова уехал, ненадолго, и вернулся, узнав обо мне.

– Я думал, что ты меня любишь? – произнес Семен, но не было в его голосе упрека, а лишь вопрос, с нотками боли.

– Я тоже так думала, но я ошибалась. Извини. Я знаю, что делаю тебе больно, но когда-то я должна была бы тебе это сказать. Держать в неведении дальше, даже при всей моей непорядочности по отношению к тебе, я уже не могу. Я виновата перед тобой. Прости.

– Я тебе не верю.

– Мне нечего больше сказать. Вопрос веры или нет, оставим. Прими все, как есть. И ты не будешь мешать. Я помню, что ты говорил, что не будешь биться за любовь, а защищать ее не от кого. Если в тебе найдутся силы, простить меня, прости. Не надо больше приходить.

Известие ударило. Что-то в голове у него не укладывалось. В нем сейчас было все что угодно, но не пустота, а скорее даже дикая слабоумная неспособность понять услышанное.

– Позволь мне хоть притвориться, что я тебе нужен.

– Зачем? Это принесет лишь страдания.

– Они и так никуда не денутся. Народная мудрость гласит «страданиям приходит конец только тогда, когда перестаешь верить»

– Тебе надо перестать верить в меня. Я буду помнить, что ты есть и это останется со мной.

Семен сказал с горьким смешком: – А со мной лишь нагая душа, что улыбается мне.

Он никак не мог представить, что покидает, вынужден, покинуть любимую женщину. Света попыталась улыбнуться ему, и как ни странно, улыбка была не вымученной, а он, увидев ее, понял, что видит Светлану в последний раз.

– Красивый сон был в моей жизни, – произнес он. – И очень реальный.

– Но он в прошлом. Мы живем в разных мирах.

– Я не хочу, чтобы все так закончилось.

– Я знаю…но иди. Я верю в тебя, ты справишься.

Она положила свою ладонь на его, и он почувствовал прикосновение нежных пальцев, которые слегка подрагивали: – Иди, не томи.

Семен поднялся и, не взглянув на нее, медленно пошел к двери. Он все ждал, что она окликнет его, чтобы сказать, что все это глупая шутка, что она придумала, и все-все – неправда, чтобы он забыл ее слова. Он надеялся до последней секунды, но надежда исчезла, едва он закрыл за собой дверь.

Семен медленно брел по коридору, не замечая никого вокруг, даже прошел мимо Аллы, которая сидела на диванчике. Если бы он заметил ее, то увидел бы боль в ее глазах, и кто знает, смогла бы она промолчать, но он шел в собственном одиночестве, и лишь морозный воздух, на крыльце больницы, охладил его.

Оставшись одна, Света не стала больше себя сдерживать и слезы текли по ее щекам. Она поняла, что время прощания нещадно прошло по ее сердцу. Если все будет хорошо, то, возможно, будут еще встречи, но вероятность мала, он уедет. Даже, если они когда-нибудь увидят друг друга, то встреча может оказаться формальной и мимолетной, понимала она.

Она лежала неподвижно, закрыв глаза, безразличная к окружающему миру, словно внезапно ее бросило потоком мыслей в никуда, где все было так запутанно, где облечь мысли в слова не представлялось возможным. Мысли, итогом которых было лишь одно ощущение потери. С отсутствующим взглядом она смотрела перед собой и чувствовала себя одиноко. Ее взгляд был устремлен то ли в будущее, то ли в прошлое, а печаль приносила почти физическую боль. Ей надо смириться, что он ушел, вернее она сделала так, чтобы он ушел. Завтра она проснется и поймет, что он не придет уже никогда, а жизнь, если ей будет дозволено жить, после того, что она сотворила с любовью, будет продолжаться, только не по-прежнему. Она прислушивалась, тишина и покой заполняли пространство, пропитывая собой воздух. Она боялась пошевелится, боясь потерять свою связь с прошлым, которое еще витало здесь. Тишина больно резала слух, подчиняя себе, и глубокая темнота в газах смущалась. Она открыла глаза. Пусто. Темнота рассыпалась, и она осознала реальность.

Света не заметила, как вошла Алла и увидела ее только после того, как та взяла ее за руку.

– Может быть, вернуть? Еще не поздно. Он шел такой убитый и еле передвигал ногами, – мягко сказала сестра.

– Это он так шел под тяжестью моей любви.

– Я всю жизнь буду помнить, что пошла у тебя на поводу.

– Если будет все хорошо, мы будем помнить обе, а если…, то, значит, сделали правильно.

– Светка, Светка, что же мы за дуры с тобой.

– Какие есть, – грусть легла на ее лицо.

А Семен шел по улице,